Книга Затонувшая свобода, страница 125 – Анна Панкратова

А Айви считала недели, пытаясь вспомнить, когда последний раз у нее была менструация. Как она не заметила? Забыла? Почему нет никаких симптомов? Рано?

К исходу третьего часа начало темнеть в глазах. Айви отвернулась от Джека, надеясь, что он не заметит, как она устала. Он заметил. Снова попытался взять весла, но столкнулся с диким упрямством.

Дракон рассыпался, едва впереди показалось место, где пряталось огненное судно. Айви облегченно выдохнула, смахнула пот с лица, не в силах поверить, что сумела: видно, и правда ждет ребенка, и питалась его магией, иначе – она не могла объяснить, как такое провернула.

Джек помог Айви забраться на борт, затем – Риве. Нимфа с восхищением оглянула мачты и палубу.

– Куда дальше? – спросил Джек, подходя к мотору. – Полагаю, ты остаешься тут?

– Лишь укажу вам путь, – склонила голову Рива, виновато опуская глаза. – Я нужна здесь. Но мое сердце будет биться за вас.

– Ты и так сделала слишком много, – сказала Айви, которая сидела на ступеньках и боролась с тошнотой. – Спасибо.

Рива улыбнулась, подошла к борту и развела руки. Повинуясь магии, джунгли расступились, открывая новый, ранее недоступный путь. Джек присвистнул, сверился с картой и хмыкнул.

– На картах этой реки нет.

– Разумеется, ее нет, – ответила Рива, лукаво улыбаясь. – Эта река водных нимф. Людям сюда нельзя. Но вам разрешила я – вас никто не тронет.

И, не дожидаясь ответа, Рива прыгнула в воду и исчезла.

Айви разлепила сонные глаза, сощурилась, оглядывая каюту, пытаясь понять, где она и что вообще происходит. Воспоминания медленно возвращались, нашептывая ужасы прошедшего дня. Прошедшего же? Сколько она спала?

Ноги казались чужими, но Айви добралась до окна и увидела рассвет. «Пламенная свобода» все еще была в джунглях, но пальмы и кусты становились все реже, сомнений быть не могло: они почти достигли открытого океана. А судно стояло на месте, успокаивая: значит, Джек тоже отдыхает.

Айви сделала глубокий вдох. Решилась.

Она вырвала одну из чешуек с руки и закрыла рот ладошкой, сдерживая крик. Схватила первый попавшийся платок, накрыла им небольшую рану и отправилась к столу. Из грязной чашки выплеснула остатки чая, бросила туда чешуйку. Зажмурилась, борясь с тревогой.

Кровь капнула в чашку и превратила чешую в алый. Айви вновь накрыла рану, охая от боли, но ей слишком нужен был ответ. Прямо сейчас. И пока его не получит – и шага не сделает из этой каюты.

Айви занесла палец над чашкой, вызвала воду, капля стекла, намочила чешую и смешалась с кровью. Она закрыла содержимое ладошкой, потрясла, чтобы все смешать.

– Кровь пролью, ответ мне дашь, – тихо сказала Айви, – кровь и кровь, скажи, что ждать.

Она перевернула чашку, зажмурилась, не в силах убрать руку. Ладони что-то касалось, легкое и воздушное, явно живое, будто бы с крылышками, которые щекотали кожу. Айви села на стул, закусила губу, скрывая слезы, уже понимая, как все запуталось. Счастье и ужас сплетались в диком танце, словно огонь и лед, то замораживая душу, то даря надежду.

Айви услышала шаги, резко убрала руку, позволяя результату вырваться наружу. Чашка полетела на пол, треснула, но не разбилась. А голубые бабочки закружили по каюте, трепеща крыльями. Такие чистые. Невинные. Как и душа ее сына.