Книга Затонувшая свобода, страница 184 – Анна Панкратова

Майрин сжала пальцы, пожала плечами.

– Это единственный выход. Я отдаю магию Айви, сама забираю лже-верховную и захожу с ней в бездну. Айви исцеляется лет за пять. Через шесть вы становитесь счастливыми родителями в первый раз. Потом еще. И еще… сколько захотите раз.

Айви продолжала молчать, боясь согласиться. Большая сила – большая ответственность, к которой она не готова.

– Ладно. Подумаем. Время есть до завтра. А пока… Ваши слезы, пожалуйста.

– Слезы?

– Да, красавчик. Слезы. Чтобы снять проклятие с Марибертуса и двинуться в путь. Есть идеи лучше? Планируете тут пожить пару лет? Я жила – мне не понравилось. Одиноко. Голодно. Вино самой приходится делать.

– Ты где виноград берешь? – спросил Аластер.

– Выращиваю. Пока я связана с Маримером, он дарует мне возможность управлять всеми четырьмя стихиями.

– Хм. Недурно.

– Хочу рома, по правде. У вас же есть на корабле?

– Я целый ящик с собой взял!

– Тогда, – Майрин вновь повернулась к Джеку и Айви, – слезы, пожалуйста.

Айви не было нужды просить дважды: она отпустила себя, позволив эмоциям взять верх, ведь за один день ее надежду ломали и собирали по частям, снова ломали и снова возвращали. Добавь к этому всю боль, что она пережила за последние недели, и слезы уже было не остановить.

С Джеком было сложнее: он привык все держать в себе, научился быть сильным, чтобы Айви не видела, как ему тяжело. Но и его сумели заставить плакать, когда Майрин грубо схватила его за душу, довольно указывая на место, где высечена метка скрепления душ с Айви.

– Интересный факт: эти метки не исчезают с душ во время перерождения. Они – словно шрам, стоит вам заново родиться. И загораются вновь, когда вы находите друг друга и обновляете клятвы.

Джек смахнул противные слезы, недовольно пробурчал, что вот так трогать душу нельзя, ведь это невыносимо больно.

– Поверь, рожать больнее, – пожала плечами Майрин, соединяя слезы на своей порезанной ладони. Те превращались в искрящиеся капли, алые с золотым отливом. – Особенно, если знаешь, что рожаешь мертвого ребенка.

Майрин опустила капли в воду, омыла ладонь и резко выдохнула. Огненный дракон окружил пруд, искры сыпались, смешивались с витающей магией.

Джек схватил Айви, прижал к себе, едва мир задрожал, словно бы началось землетрясение. Но все резко закончилось.

– Ну, в путь!

– И все? – изумился Джек.

– Тебе мало? Чтобы это провернуть, всего-то надо было, чтобы русалка и хранитель разума искренне полюбили друг друга, хранитель сделал жертву ради любимой, едва не умер, они скрепили души, очищаясь от тьмы, чтобы найти компас, который буквально состоит из магии боли и магии любви, русалка пережила невыносимую боль, чтобы компас заработал… Мало? Добавить еще что-то хочешь?

– Почему кость? – тихо спросила Айви, покрываясь мурашками, только сейчас осознавая, что все произошло не просто так.

– Потому что… магия боли. Я не придумала ничего сильнее, чем кость собственного дитя. Это было… точно надежно.

Айви кивнула. Устало вздохнула.

– На Амор Инсулае укрылись сирены, – сказал Джек. – Думаю, не будет лишним, если они помогут нам в перевороте в Тенебрисе? Если захотят, конечно.

Майрин хмыкнула.

– Конечно, захотят! Куда они денутся, когда сама «морская богиня» попросит о помощи. – Она отправилась к выходу, маня всех за собой. – Морская богиня… вонючий случай! Какой дурак это придумал?