Книга В Тридевятое царство попаданкам вход запрещен!, страница 10 – Леся Рысёнок

“Надо кого-то спросить, где я”, — с этой мыслью ухватила проходящую мимо девицу.

— Ты? — спросили мы обе одновременно.

— Ты почему здесь, а не с Лесем? — первой опомнилась девушка.

— Где Милана? — не дала я сбить себя с мысли.

Хотя сбивать там, по правде сказать, было не с чего. После того, как парень бросил меня в лесу и мне от усталости привиделась ерунда с превращением его в пень, в голове царил невероятный хаос и только одна-единственная мысль заглушала все остальные, громко вопя — “хочу домой!”

— Милалика? — переспросила девушка, — зачем она тебе?

Но обернулась, поискала кого-то глазами и крикнула в толпу, призывно махая рукой:

— Милаша, подойди!

Я тоже принялась выискивать, не мелькнет ли где светлая макушка подружки и не обратила внимания на верткую разрумярившуюся чернявую девчонку, подскочившую к нам.

— Даринка, хотела чего? — чуть запыхавшись спросила девушка, убирая с лица выбившиеся пряди и приглаживая косу, прежде чем небрежным жестом откинуть ее за спину.

Я даже чуть позавидовала такому богатству — коса была длинная, до самых бедер, да с руку толщиной. Я считала, что у меня волосы красивые — темные, густые, послушные, с легкой рыжинкой, они спадали чуть вьющимися локонами ниже лопаток, стоило их распустить. Вот только редко я себе такое позволяла, собирала их в пучок, чтобы при работе не мешались. А больше во мне ничего и не было — пышными формами и точеной фигурой я похвастаться не могла, поскольку была скорее худой и рослой, а от работы с иглой и бумагами еще и сутулилась постоянно. Милка меня от этой привычки отучала, и пыталась увлечь танцами, но ничего у нее не вышло. Бывает, что когда подростки взрослеют, то в какой-то момент они слишком быстро вытягиваются, не успевают привыкнуть к своему телу и в движениях появляется некоторая неуклюжесть и рассогласованность. Вот и у меня так было. Не было во мне ни ловкости, ни грации, ни, как выразилась моя несостоявшаяся свекровь, “умения подать себя”. Лицо тоже было самым обыкновенным — карие глаза, высокие скулы, рот, нос обычные, изъянов не было, но и особой породистой утонченности, что так хотел видеть во мне Олег, тоже не наблюдалось.

— Не я, вот она, — девица, что уговаривала меня пойти прыгать через костер, некрасиво ткнула в меня пальцем, и они обе с Милашей уставились на меня.

— Нет, — я помотала головой, — не эта, мне нужна другая Милана, блондинка, она организацией занималась… — начала объяснять я и с запозданием поняла, что не может тут быть моей подруги, это же совсем другие гуляния! — Простите, я ошиблась. Перепутала. Подскажите, как мне в “Солнечные Грезы” попасть?

— Она чего, дурная? — громким шепотом спросила Милаша-Милалика Дарину, вцепившись в ее рукав и отступая от меня на шаг. — С чего ее в грезы-то потянуло? — Ты это, туда только днем попасть можешь, — добавила она громко, обращаясь ко мне, при этом опасливо косясь. — Если долго на солнышке сидеть будешь, да с головой непокрытой, так прямехонько туда и попадешь.

Я не сразу поняла, о чем девчонка толкует, но вскоре дошло.

— Да нет же! — попыталась объяснить я. — Это турбаза такая, я оттуда. Там тоже ночь Ивана Купалы празднуют.

— Она не местная, да? — Милалика снова громко зашептала своей подруге. — А что за деревня такая “Турбааза”, это где? Не нашенское что-то, я не слышала ни разу. Может она не из Тридевятого?