Книга Хозяйка Забытой Академии, страница 35 – Алена Ягинская, Леся Рысёнок

Ректор мысленно хмыкнул, глядя как девушка вскидывает руку и направляет бесполезный кусок то ли дерева, то ли кости в сторону скелетов.

– Демоны, – выругался он, когда девица начала заливать кладбище огнем.

Скелеты вспыхивали и оседали пеплом, а я вела своим вымышленным автогеном (этот образ показался мне более подходящим к ситуации) и думала о том, что так будет хорошо и правильно. Огонь очистит кости, и они в виде удобрения еще послужат этой земле. А то как-то очень уж тут неуютно. Понимаю, что осень, но все равно тоскливо и уныло – кусты, деревья, сами похожие на скелетов, и голая земля с проплешинами жухлой травы. Так неправильно, осень прекрасна и может радовать взгляд обилием красок. Тем более, тут студенты, которые умеют создавать необычные вещи. Если у них перед глазами нет ничего красивого, то, понятное дело, у них одни чудовища получаются.

Собачка на складе в чем-то наверняка милая, но очень уж жуткая на вид. Вылитый Пушок Хагрида. Кстати, так и не поняла, она исчезла или бродит где-то? А если кто в коридор выйдет? Надо возвращаться. Мысленно я нажала кнопку и отключила свой “автоген”. Пламя погасло.

Обернулась к ректору, который своим сиянием, которое в свете луны выглядело как голубоватые вихри, очищал пространство за нашей спиной.

“И правильно, пусть покоятся с миром! – подумала я, одобряя действия мужчины и желая, чтобы он поскорее закончил. – Не дело это, мертвых тревожить”.

Ректор, видимо, понял, что я его жду и решил покончить со всеми скелетами разом. Они вспыхнули и растворились туманом. Эффектно, ничего не скажешь. То есть, с точки зрения физики, это он, получается, их на частицы разобрал, а потом ветром развеял? Эм, а я так смогу? Если на атомы, то это надо связи внутри частиц разорвать? А, поняла, это как воду в пар превратить!

Вскинула на мужчину радостный взгляд и обнаружила, что он пристально смотрит на меня. Смутилась.

– О чем думаете, госпожа Силина?

– О паре, – не задумываясь, ответила я. И поняв, что слово многозначное, поспешила пояснить. – Чая бы горячего выпить, а то холодно. И дети замерзли.

Мужчина оглядел меня. Сам он был в плаще, наверное, собирался на улицу, когда мы встретились, а я в костюме, что мне госпожа Кинази дала.

– Да, вы правы, – он бросил быстрый взгляд на кладбище и, не обнаружив никого, обратился к студентам. – Спускайтесь, адепты, пора возвращаться.

Потом из светящихся ниток сплел что-то тоненькое и невесомое и накинул на меня. Стало тепло. Поблагодарила. Ректор вздохнул и взял меня под руку.

– Пойдемте, Карина. Нельзя так бездумно расходовать силы. Сляжете с истощением, а работать кто будет?

И так мне Бориса Сергеевича этой фразой напомнил, что мне от его слов гораздо теплее стало, чем от волшебства. Мой начальник на Земле так же заботу свою проявлял, вроде строго, но с душой.

– А вы меня еще на работу не приняли, – напомнила я.

– Приму, – сказал, придерживая и ведя под руку, – куда вас денешь. Выхода с территории Академии все равно нет.

Мы вышли с кладбища следом за пятеркой студентов, которые бодро маршировали впереди, подсвечивая дорогу светящимися шарами. Ректор бубнил о нецелевом расходовании магии, но не ругал детей. А их прямо распирало, это было видно. Они размахивали руками и чуть не подпрыгивали на месте, постоянно оглядываясь на нас.