Книга Хозяйка поместья проклятого Дознавателя, страница 6 – Леся Рысёнок, Алена Ягинская

Чьи-то руки обшаривали мои карманы, не стесняясь щупать все остальное, что попадалось им на пути. Сначала я обрадовалась, но потом подумала, а не муженек ли меня нашел, и решила выждать, что будет дальше.

– Одета стремно, но хорошенькая. В сумке трусы и еда, странно. А, лекарства еще. – Продолжал обладатель голос под шуршание пакетов в моем стареньком рюкзаке, куда я спихала стратегические запасы.

– Давай забираем ее тогда, – второй голос был грубее и увереннее, но с тем же южным выговором. – Как раз десятой будет.

– Дохлая какая-то, за больную может и не заплатят, – усомнился первый.

– За всех платят и врач у них тама есть, давай приводи ее в чувство, не охота тащить, может сама пойдет.

Врач это наверное хорошо, но вот куда они меня тащить собрались? На пересадку органов? Понимая, что сбежать в таком состоянии все равно не смогу, решила притвориться, что ничего не видела, ничего не слышала и тем более не поняла.

– Эй, фройляйн, – стал осторожно хлопать меня по щекам первый. – Очнитесь, фройляйн, – продолжил он на ломаном немецком.

Открыла глаза.

– Кто вы? Где я? – спросила я на английском. Играть дурочку, так до конца.

– Слушай, кажись, это туристка, – сказал первый, помогая мне встать.

Голова буквально взорвалась болью и я пошатнулась. Мой “спаситель” поддержал меня. С трудом подняла руку, чтоб ощупать затылок. Скривилась и застонала от боли. Черт, нехило я приложилась.

– Что со мной? – почти прошипела.

Парень, довольно молодой, круглощекий, голубоглазый и с щербатой улыбкой, в трениках, расстегнутом пуховике и вязанной зеленой шапке с помпоном тоже полез к моему затылку.

– Слышь, кажись туристку по башке приложили, – вынес он вердикт. – Вот ис ю нейм? – проговорил по слогам.

Говорить, нет? Может помогут иностранной туристке, все -таки не бомжичка?

– I'm Sophie Humphrey, good to see you. (Я Софи Хамфри, рада вас видеть), – сказала, надеясь, что поймут, но не обратят внимания на мой “славянский” акцент. Фамилию придумала на ходу, но вряд ли они проверять будут.

Второй, который был постарше и суровей, нахмурился и у меня под ложечкой засосало. А первый сочувствующе посмотрел, закинул мою руку себе на плечи, обнял за талию и сказал на русском:

– Ну что, пошли, медвежонок Софи, – и добавил, чтобы я точно поняла, – гоу, гоу. (Хамфри в переводе “мирный медвежонок”, связано с немецким Humfrid, состоящим из ”hūn“, что означает ”медвежонок“, и ”frithu", что означает ”мир".) – Витек, че стоишь помогай, вишь, ледя на голову ушибленная, на ногах едва держится, сама не дойдет, – обратился он к соратнику.

Вдвоем они довели и усадили меня в старую, местами помятую развалюху лохматого года, которая непонятно, каким чудом не откинула по дороге колеса, и привезли на самую окраину.

“Цивилизованная страна, – думала я, мысленно передразнивая Макса, пока ковыляла до крыльца невыразительного серого дома, окруженного плотным забором, – Европа, блин, мать ее!”

Под ноги попалась пустая банка и я чуть не споткнулась. По окружающему виду я бы подумала, что меня привезли в трущобы. На улицах валялся мусор, из окон кто-то истошно орал на смеси, кажется, украинского и польского, и плохо пахло, точнее отвратительно воняло.

“Кризисный центр”, – прочитала я надпись на вывеске, что была прибита к дверям. Она была написана на русском и немецком.