Книга Женщина с изъяном, страница 71 – Лера Виннер

Оповещать окружающих о своем чудесном исцелении он не торопился, и я прекрасно понимала, почему — как только станет известно, что маркиз Лагард восстановился после своих увечий, неприятности начнутся снова.

Люди короля.

Готовые пресмыкаться перед его силой местные чиновники.

Рошен, наконец.

В пути следовало подумать о том, где этот человек находится сейчас и что намерен предпринять не сумел прикончитьДаниэля, когда тот был фактически у него в руках, но вместо этого я слушала пение птиц и изредка косилась на Лагарда. Последнего, единственного и неповторимого.

Он держался в седле очень красиво, словно наконец почувствовал себя в праве распрямить спину и наслаждался каждым мгновением.

После прошедшей ночи мои губы припухли и слегка саднили, но я ни о чем не жалела.

Поняв, что рвения у меня больше чем опыта, Даниэль умело и ласково подхватил под затылок, направил, придержал.

Все это он проделал уже после короткого изумленно-восторженного: «Дани!..», и эта реакция стоила всего на свете. Даже того, чтобы в самом деле за него убить.

Вопреки всем моим представлениям и ожиданиям, не было ни стыдно, ни гадко, только тягуче хорошо. От ощущения чувствительной и нежной кожи под языком, от того, как срывалось его дыхание, от собственной негаданной власти над ним.

Помогая мне, он поразительно быстро расслабился — не прикрыл глаза, но перестал походить на натянутую струну. Доверился мне настолько, что даже не подумал о том, что я могу отвлекать его для того, чтобы причинить ему вред.

Кое в чем он все же стал моим первым, и благодарность, которую он испытывал по этому поводу, осела на кончиках моих пальцев и в мыслях, заставила иначе посмотреть на мир, проснувшись.

На человека, который обнимал так, можно было положиться.

Засыпая с этой мыслью на тахте в чужом доме, я знала, что на следующий день все будет иначе, лучше, совершенно по-новому. Даниэль ничего не говорил на этот счет, да подобное и не требовалось, потому что теперь я чувствовала себя его женой, и разница между этим ощущением и формальной клятвой оказалась колоссальна.

— Я хотел поговорить с тобой об Агате, — он нарушил молчание первым, и я подняла глаза от ушей своей кобылы.

— Какое совпадение! Я тоже хотела поговорить о ней.

Даниэль улыбнулся мне коротко и живо, совсем не так, как улыбался прежде.

Неловкое и неестественное движение уголками губ осталось для чужих, я же теперь могла во всех смыслах прикасаться к нему настоящему.

— Тогда ты первая.

— Нет, ты. Раз уж ты это начал.

— Справедливо, — глаза он все же ненадолго опустил, а потом посмотрел не на меня, а вдаль. — Я хотел бы признать ее сына своим. Если ты позволишь.

От неожиданности я едва не выпустила поводья, и лишившаяся моего внимания лошадь возмущенно всхрапнула.

Даниэль, очевидно, истолковал это как-то по-своему, потому что кивнул самому себе и продолжил:

— Мы оба с тобой знаем, что замуж она больше не пойдет, да и клеймо бастарда — не лучшее, что можно предложить ребенку, но я хочу, чтобы у ее мальчика было все, что полагается человеку знатного происхождения. Образование, воспитание, деньги, имя.

— А еще потому что каждый уважающий себя знатный мужчина должен иметь как минимум одного бастарда.

Я с трудом подавила смех, а Даниэль плавно осадил коня, разворачиваясь ко мне.