Книга Лжепринцесса для Драконов, страница 116 – София Руд

Потому что я мало пользовалась магией, потому что меня не учили или потому, что я не была среди своих — среди драконов?

Если вспомнить, именно после первых касаний сородичей (выходит, драконы сородичи) во мне что-то пробуждалось, выплевывая искры и бахая мощными импульсами. Эта земля напитывала меня и призывала.

Возможно, если бы осталась в Инзании, то никогда бы не узнала, кто я. Не узнала, кто мои родители.

Я коснулась снимка, учтиво оставленного ректором, и глянула на девушку. Очень юную, как я сейчас, Лею Диргар. Маму. Почему-то было так просто называть ее этим словом из четырех букв.

Может потому, что в глубине души я почувствовала с ней связь еще тогда в библиотеке, когда впервые увидела ее лицо на фамильной фотографии. Тогда я даже не поняла почему сжалось сердце и хотелось плакать. Нашла в другом оправдание собственной слабости. Выходит, чувствовала?

Но как же это обидно, что едва я ее нашла, и тут же потеряла. Ведь Тьюдо сказал, что она умерла, когда мне было около трех. Может быть, ей удалось обмануть судьбу дважды, ведь ее посчитали мертвой еще до моего рождения. Но тогда она бы не оставила меня, ведь так? Эти мысли сводят с ума….

Рассвет медленно карабкался по небу, когда двери лазарета распахнулись. Злой, как и прежде, аншеф скомандовал вести меня конвоем к повозкам.

Академия еще спала. Точнее адепты. А вот профессора выстоялись в ряд вдали от черных экипажей и безмолвно провожали меня взглядами.

Чуть дальше стоял ректор, положа тяжелую руку на плечо… Эмбера.

Сердце сжалось до боли, к глазам хлынули слезы, но я не посмела отвернуться. Может быть, это последний раз, когда я его вижу.

Я не позволю стыду отобрать у меня этот шанс. Пусть будет больно, пусть будет невыносимо, я буду смотреть.

Нет. Ни претензии, ни выговора за обман я не встретила в кричащем взгляде драконопринца. Напротив, он смотрел на меня так, как и всегда, с нежностью, но теперь еще и с тревогой за меня.

Он словно обещал мне безмолвно: «Я тебя не оставлю». И это после всего?

Может быть, теперь он понимал, почему я не могла сказать «да» те тысячи раз, когда хотела броситься ему на шею.

Еще бы миг… еще секунда, но нет. Грубый страж склонил мою голову, пропихивая в повозку, и любимое лицо сменила темнота.

Дверь закрылась, и я чувствовала, как слабею, как стены самоходной кареты пропитываются сильной магией, делая ее настоящей непреступной темницей. Стало тяжело дышать, глаза не хотели привыкать ко мраку, и я откинула черный занавес с решетчатого окна.

Тусклый туманный свет заполз внутрь, выделяя на противоположном сидении знакомый силуэт.

— Тьюдо! — охнула я и едва не расплакалась. Надзиратель устало улыбнулся, приветствуя меня. Он был изнеможден внутренне, но цел и невредим физически. По крайней мере, я не нашли признаков пыток или ссадин, и потому на душе стало немного спокойнее. Пока. Пока что пыток не было. Но они будут?

— Ничего не бойся, Бэлс. Дирарг дал мне слово, — заверил он. Вы гляньте! Печется обо мне, когда сам…!

— А что на счет тебя, Тьюдо?! — разозлилась я. — Как ты позволил им себя поймать! Ведь мог бежать!

Он вновь улыбнулся, игнорируя мою злость, мою боль, мои тревоги. Но в этот раз вовсе не весело, а так, словно пытался утешить, заверить, что все будет хорошо.

— Свой суд я заслужил, — шепнул он.