Книга Последний шанс Гесса 2, страница 28 – Нани Кроноцкая

Я так глубоко ушла в свои тревожные размышления и наблюдения, что почти не заметила, как мы дошли до конца коридора. Гесс замер перед массивной бронированной дверью, встроенной в стену.

Не просто дверь – шлюз. По её периметру я разглядела массивные, заклиненные в положении «открыто» засовы и единственное круглое смотровое окно, забранное изнутри прочной решёткой. Над дверью тускло мигала такая же ярко-зелёная лампа, как и на спуске сюда. За грязным стеклом круглого иллюминатора зияла непроглядная, густая темнота. Ещё одна шахта?

Гесс обернулся, его взгляд скользнул по моему лицу, потом по Зориану, снова вжавшемуся в стену.

– Что это? – тихо спросил мой напарник. Его голос звучал низко настороженно.

Зориан по-змеиному быстро облизнул слишком пухлые губы.

– Л-лифт… – выдавил он, снова заикаясь. – На верхнюю палубу… Ту самую, с которой я… свалился к вам… – Он сделал паузу, шумно ловя ртом воздух. Выглядело это весьма достоверно. – Сам лифт… не работает. Разрушен, разбит. Но там… – Он мотнул головой в сторону массивного шлюза. – …есть аварийная лестница. Технические скобы, вмонтированные прямо в стену шахты. Можно подняться.

Гесс не сводил с него ледяного взгляда.

– И что наверху?

– Рубка… – Зориан оживился, его голос стал чуть громче, в нём зазвучали искренние, кажется, ноты надежды. – Оттуда… можно увидеть всю схему корабля! Панели управления… может, даже карты… И… – он сделал многозначительную, выразительную паузу, – …там есть оволятор. Старый, допотопный, архаичный, но… совершенно рабочий! Мы сами проверяли! Вы сможете… привести себя наконец в порядок… отдохнуть как следует… даже заночевать в безопасности! Там действительно безопасно!

На последних словах в мой разум, вопреки всем его защитам, хлынул внезапный поток чётких, ярких, невероятно детализированных образов, которые Зориан, видимо, даже не пытался сдержать.

Я ясно увидела открытый шлюз.

Уходящую вверх, в зияющую темноту, вертикальную шахту. Ряд массивных металлических скоб, вмонтированных в стену, образующих крутую, почти вертикальную, головокружительную лестницу. Долгий, физически трудный, утомительный подъём. Затем – узкий, как лаз, проём в потолке шахты. Короткий, тесный технический коридор.

И наконец – просторную полукруглую рубку с массивными, потрёпанными креслами, потрескавшимися, но целыми экранами, и в самом дальнем углу – овальную матовую капсулу оволятора, на панели которого тускло, но уверенно и обнадёживающе горел зелёный индикатор «Готов».

И главное – чувство. Почти физическое чувство облегчения, настоящего, чистого восторга от одной мысли о том, что боль наконец уйдёт, что можно будет просто лечь, закрыть глаза и на несколько часов забыться, выпасть из этого кошмара. Его надежда была искренней, жгучей, заразительной.

– Никто… никто туда не доберётся, – продолжил он, уже обращаясь больше ко мне, словно тонко чувствуя, что именно его слова и образы находят во мне самый живой отклик. – Рубка запирается изнутри, это герметичный шлюз! Мы там уже были… Кире… – он громко сглотнул, сделав скорбное лицо, – …Кире там уже делать нечего. Она ушла к Реперу. Насовсем. Навсегда.

Гесс молчал несколько секунд, изучая его. Его чёрные глаза, казалось, впивались в самое нутро эльгурианца, ища там малейший признак лжи.