Книга Другая истинная. Вторая жена дракона, страница 7 – Юлия Пульс

Я смотрела на свекровь, ожидая реакции. Ее лицо покраснело, а глаза сузились. Она была ошеломлена моим спокойствием и твердостью.

– Элементарного уважения?! – процедила сквозь зубы Дебора, ее голос, хоть и низкий, звенел от ярости. Руки сжались в кулаки, пальцы побелели. Я видела, как напряглись мышцы на ее лице, как под кожей заиграли синие прожилки. Она была готова наброситься, но что-то ее остановило. Возможно, мой спокойный взгляд, возможно, все же осознание моего официального статуса, которое она до сих пор не могла принять. – Да кто ты такая, чтобы учить меня общению с обслугой?!

Я спокойно села в кресло, приложила младенца к груди и накрыла кружевным пологом. Сэм мило зачмокал, вызвав у меня улыбку.

– Поверьте, у меня был ребенок и я знаю, как обращаться с младенцем. Если вы за последний месяц этого не поняли, то мне жаль, – парировала я еще более ровным тоном.

– И куда же делся твой ребенок? – выплюнула она недовольно, с иронией и даже насмешкой.

– Дочь умерла в возрасте пяти лет от тяжелой болезни, – ответила я предельно честно, впервые после смерти упомянув о самой ужасной трагедии моей прошлой жизни.

Дебора резко отвернулась и села в кресло у камина. Не проронив ни слова, приступила к вязанию. А я тяжело вздохнула, стараясь прогнать печальные воспоминания.

Глава 5

Первые дни прошли в туманной суматохе. Я заботилась о Сэмвелле, стараясь не показывать Шармилле свою принадлежность к дому Ройс. Встречи с Тореном были редкими, короткими и формальными. Он появлялся лишь для того, чтобы узнать о состоянии сына, его взгляд оставался холодным и отстраненным. Зато Шармилла не упускала ни единой возможности напомнить мне о моем месте. Ее улыбка колючая, как ледяные иглы, а слова – яд, медленно проникающий в душу. Она заставляла меня чувствовать себя нежеланной гостьей, тенью, которую постоянно пытаются стереть.

День свадьбы Торена и Шармиллы для меня был залитой солнцем пыткой. Замок Ройс, обычно величественный и холодный, превратился в кипящий котел из шелка, драгоценностей и сплетен. Воздух гудел от предвкушения и напряжения, которое я ощущала физически – тяжестью в груди, сдавливающей дыхание. Зато появился повод надеть свое единственное праздничное платье.

Я старалась быть незаметной, сосредоточившись на заботе о сыне. Каждый мой шаг, каждое движение контролировались не только свекровью, но и слугами, взгляды которых, хотя и скрытые, были пронизаны явным презрением.

Истинная, словно павлин, гордо расхаживала в своем свадебном наряде – облаке из белого шелка, расшитого жемчугом, который переливался в свете сотен свечей, словно осколки замороженного моря. Ее красота была холодной, безупречной, как ледяная статуя. Сложно не залюбоваться. Стоя поодаль от восторженных гостей, я тайно вздыхала, вспоминая собственную свадьбу.

– Ох и попьет эта змея ему крови, – шепнула мне на ухо Флоренс и бросила ненавистный взгляд в сторону невесты. – Почти всю прислугу до слез довела. Да что уж там прислугу, я вчера видела, как леди Дебора рыдала в гостиной, – откровения нянечки стали для меня открытием. Довести железную женщину до слез – особый вид искусства!

– А что случилось? – поинтересовалась я, найдя взглядом величественного стана свекровь, что от сына не отходила.

– Она заставила перешить свадебное платье три раза! Говорила, что кружево не того оттенка белого, жемчуг не достаточно крупный, и вообще, это не достойно ее положения! Бедняжки швеи плакали все ночи напролет, стараясь угодить строптивой невесте, – Флоренс замялась, оглядываясь, словно боясь, что ее услышат.