Книга Последний шанс, страница 8 – Полина Ром

Хотя Татьяне хотелось в туалет и наконец-то умыться, она задержалась на пороге и уточнила:

– А сколько сейчас человек на корабле?

– Двести шестьдесят восемь тысяч четыреста тридцать два человека землян и двести восемнадцать симбионтов.

– Симбионт – это я? Ну, такие, как я?

– Да.

– Почему нас так мало?

– Потому что все остальные попытки синтеза завершились неудачно, – спокойно ответил Платон.

– То есть… Вот все те чёрные капсулы, которые я видела в зале…

– Да, это неудачные попытки синтеза.

В этот момент в Татьяне что-то надломилось. Она молча содрала с себя комбинезон, бельё и туфли, послушно кинула их на рамку, мерцающую на полу, дождалась, пока одежда исчезнет, и шагнула внутрь санблока, на ходу проговорив:

– Я хочу в туалет.

Дверь санблока закрылась, а из стены выдвинулось устройство, почти полностью повторяющее формой обычный навесной унитаз: почти такой, какой стоял у Татьяны дома. Единственное отличие было в отсутствии привычной пластиковой сидушки, но сам материал унитаза оказался приятно тёплым, мягким и каким-то даже бархатистым. У унитаза оказались встроенными функции биде и сушки, что заставило девушку ойкнуть от неожиданности.

Воспользовавшись удобствами, Татьяна задумчиво глянула на своё отражение в зеркале и произнесла вслух:

– Тёплый душ через пять минут.

Затем она, опершись обеими руками о странно мягкое зеркальное стекло на уровне своего лица, как-то отстранённо начала рассматривать собственное новое тело.

Пожалуй, эта внешность обладала рядом преимуществ перед старым телом. Даже в молодости у неё не было такого изящного сложения. Немного странным казалось полное отсутствие волос под мышками и на лобке, и было что-то ещё, почти неуловимое глазом, что смущало нынешнюю обитательницу тела.

– Добавить свет!

Санблок, в отличие от Платона, разговаривал женским голосом. Мягким, бархатистым и очень приятным:

– Яркость будет возрастать каждые три секунды. Когда вы сочтёте её достаточной – скажите об этом.

Яркость света действительно начала меняться, и выждав несколько секунд, Татьяна произнесла:

– Довольно.

Она вплотную встала к стене, противоположной зеркальной, и внимательнейшим образом еще раз осмотрела собственное тело. Худощавое, но не худое. С тонкой, чётко выраженной талией и крутыми бёдрами. При всей этой крутизне бедра не были широкими. Татьяна повернулась боком и с удовольствием убедилась, что животик плоский, а попа, наоборот, – округло-упругая и не слишком большая. Этот самый поворот – сперва одним, а потом и другим боком к зеркалу – окончательно убедил её в том, что ей не показалось: тело действительно имело потрясающе ровный цвет кожи, который не нарушался ни единой родинкой, ни шрамиком, ни царапиной, ни прыщиком.

С потолка мягкими струями хлынула вода.

Она смахнула с лица льющуюся влагу, повернула голову влево-вправо, рассматривая точёную шею и чёткую линию подбородка. Появилось даже какое-то лёгкое раздражение: ей хотелось найти хоть один, пусть и совсем крошечный, дефект. Но – нет. Ничего такого на теле не находилось.

Тёплая вода все текла с потолка, и непонятно чем огорчённая Татьяна скомандовала:

– Мыло!

Санблок не только исправно снабдил её мылом и мочалкой, но и по собственной инициативе предложил высушиться, уточнив, что если она желает полотенце – то можно получить и полотенце. Татьяна предпочла попробовать то, что она не без внутренней усмешки назвала про себя «камерная сушка»: потоки воздуха, тёплые и ласковые, действовали, казалось, целой командой.