Книга Кровь в его жилах, страница 153 – Татьяна Лаас

Пока только вопросы, а ответов нет. Светлана даже до конца не уверена, что Волков — не волкодлак. Может, на нем уже само давно зажило все. Хотя, если он волкодлак, то вся затея с браком на Светлане для него невозможна. Только Екатерина Андреевна и Дальногорский его всерьез рассматривали в качестве супруга. Светлана машинально принялась набрасывать на листе бумаги доводы «за» и «против» волкодлачьего происхождения князя.

За: родовое имя, постоянные слухи о волкодлаках в роду Волковых, феноменальный нюх князя, волчья преданность даже оступившейся Софье. Муратово? Довод «за» или случайность? Вдруг пришло время делиться даром, как принято у колдунов и ведьм, а наследника и нет? Миша — не его по крови, тем более маг. Иных сыновей у Волкова нет. Вдруг это неудачная попытка передать дар? Надо обдумать.

— Список всех колдунов Суходольской губернии, пожалуйста, — бросила она мимоходом. Пригодится!

Против…

Светлана, забывшись, погрызла кончик деревянной ручки.

Против: Дальногорские, которые рассматривали его в качестве жениха, скит — очень даже против, но главное: он так и не был заловлен за все время. Никто из его рода не был заловлен за превращением в волка. Если Софья уйдет в скит — Волков однозначно не волкодлак. И тогда надо всеми силами не оказаться в его женах.

— Елизавета Павловна, — еле слышно позвал её Калина. Она вздрогнула, отвлекаясь от записей. С чего она начала? С крови! Мертвой крови. Как там в сказках было? «И поймал волк вороненка, и велел ворону, его отцу, принести воду живую и мертвую взамен жизни вороненка.» Тут ни о каком согласии со стороны источника живой и мертвой воды ни шло. Хотя сказки и былины не то, на что можно опираться без оглядки.

Она сожгла листок — никто не должен прочитать, в чем она подозревает князя.

— Да, Алексей Петрович?

Голос из кромежа ехидно подсказал:

— Вы пропустили оформление заявки на передачу нательных крестов Лапшиных боевым магам. Убедить Аксенова это настоятельно не делать?

Она смахнула пепел на пол и вытерла платком руки, встала из-за стола — разговор обещал быть долгим. Светлана подошла к окну, чтобы не было видно, что она говорит с пустотой.

— Можно подумать, у вас в планах не было чего-то подобного. Вас же точно так же не устраивает мое желание самой разобраться со змеем.

Город за двойными зимними рамами уже проснулся и спешил куда-то по своим делам. Неслись магомобили, медленно катились сани — извозчики искали пассажиров, прогуливались горожане… Магуправа, образец сонной жизни Суходольска, сейчас тоже бурлила. А где-то Матвей, а где-то Саша, а где-то спит Баюша… И ждет своей участи всепролазный змей.

Калина легко подтвердил:

— Елизавета Павловна, не без этого. — Интересно, он хоть краснеет, когда его залавливают на горячем? Но не идти же в кромеж ради этого… — Разработано уже два плана, как вас остановить, но мы работаем не так топорно, как княжна Дальногорская.

Светлана прижалась пылающим от боли лбом к холодному стеклу:

— Первый план: запереть меня где-нибудь. Второй план: самим поймать змея.

— Это один план — запереть и поймать. У нас есть и другой план, как не дать вам пойти на змея. Вам не кажется, что у вас какая-то одержимость решать все самой?

Она согласилась с Калиной — это глупо отрицать:

— Это привычка. Я всегда была одна.