Книга Кровь в его жилах, страница 176 – Татьяна Лаас

Дома было тихо и темно — за окном уже был поздний вечер. Клинок врезался в пол, выжигая в нем дыру. Светлана втянула в себя свет и выдохнула с облегчением — других разрушений не было. Упади она на кровать… Светлана не сдержала смешок: кровати у неё не было бы. Пахло горелым деревом, едой и цветами — на подоконнике белели астры в небольшой вазе. Светлана включила свет — электрическая лампочка загорелась сразу же, ударяя по усталым глазам.

На кухне был накрыт стол для позднего ужина — снова её запрет был проигнорирован.

Светлана, расстегивая шинель, прислонилась к дверному косяку — все же Калина потрясающ. Злой, кипящий от гнева, на грани саморазрушения и… Дико заботливый: суп с гренками, жареный картофель с мясом, какая-то зелень, сыры, пироги и булочки. И тотальное игнорирование её просьбы! Светлана посмотрела в потолок и серьезно сказала:

— Алексей Петрович! Хоть один рыжий палец сунется в ванную комнату — останетесь без руки.

— Откусите? — привычно съехидничал кромеж. Кажется, Калина уже успокоился.

Она закрыла глаза. Небеса, как же она сейчас скучала по Саше. По его спокойному голосу, по его уверенности, по его воспитанности, по его сдержанности, в конце-то концов. По его доверию. Калина доверять не умел.

О стол стукнулась картонная папка — два раза, чтобы точно привлечь внимание.

Калина сухо отчитался:

— Результаты задержания волкодлака, подозреваемого в создании проклятья для братьев Муровых.

Чего-то подобного Светлана и ожидала, ведь Волков оказался не волкодлаком.

— Спасибо.

Голос Калины был арктически спокоен, словно не он распадался на пламя совсем недавно:

— Список колдунов Суходольской губернии все еще необходим?

Светлана стянула с себя шинель. Кромеж привычно поймал её и повесил на вешалку у двери.

— Нет. Уже нет.

— Тогда приятного аппетита и спокойной ночи. Действительно спокойной ночи. Ни один рыжий палец и пальцы других расцветок в ванную и в спальню не сунутся — у нас обеты, вообще-то, Елизавета Павловна. Сашка — невоспитанное исключение.

— Алеша…

— Да, Елизавета Павловна?

— Доверься мне, — все, что она могла сказать. В печи уже горел огонь и трещали дрова.

— А вот мне доверять не советую. Спокойной ночи!

Кромеж замолчал. Зато проснулся кристальник в кармане шинели. Уставшая Светлана приняла звонок:

— Титулярный советник Богомилова, слушаю. — Она вернулась в кухню, садясь за стол и выбирая, с чего бы начать свой слишком поздний обед.

В трубке раздался уже знакомый голос:

— Это Еремей Александрович вас беспокоит.

Светлана улыбнулась — тепло само проснулось в ее сердце:

— Рада вас слышать, Еремей Александрович.

Мужчина заботливо поинтересовался:

— Как ваши дела?

— Хорошо, не беспокойтесь, — солгала она. Правда слишком страшна, чтобы её сообщать.

— Это замечательно… Я собрал нужные вам сведения. Что успел, конечно, но подозреваю, что сведения достоверные и вряд ли уже изменятся. На жилу магкристаллов в Серых ручьях претендуют Волковы.

Она вспомнила огневок, летающих в небе. Огонь и проклятье. Волков и змей. Что ж, хоть это и было очевидно, подтверждение не было лишним. Вот за Серые ручьи Сашу и заперли в тюрьме — чтобы не мешал больше, чтобы не спасал Светлану.

— А про Зерновое вы можете что-то сказать? — Она задумчиво принялась крошить хлеб на тарелке. — Там князь Волков замешан? Он пытается скупить прииски?