Книга Кровь в его жилах, страница 44 – Татьяна Лаас

— Почему?

— Потому что Юсуповы ради выгоды на службе русскому царю поменяли веру. Если бы они искренне поверили в нового бога — проклятье не легло бы. Они же продались за золото и земли. Проклятье не снять. Но защищать детей Юсуповых я вам буду помогать — они совсем не виноваты в случившемся.

Стоило Александру покинуть палату, как в неё ворвался разъяренный Авдеев, ругаясь на ходу:

— Это черт знает что! — Смотрел он при этом в коридор и рычал туда же. Ответ Александра, если он и был, Светлана не расслышала. Она грустно улыбнулась, понимая Гордея Ивановича: ему трудно пришлось за этот месяц в противостоянии с Волковыми и теперь вот Аксеновым. Князь Волков как на пустое место смотрит на тех, кто ниже его по чину. Авдеев для него, каким бы замечательным хирургом он не был, всего лишь пешка, на возмущение которой не стоит обращать внимания. Только Александра жаль — гнев Авдеева незаслуженно обрушился на него. Она повинилась перед хирургом:

— Простите, я неудобный пациент. — Светлана осторожно легла на кровати, готовясь к осмотру.

Авдеев буркнул в еще незакрытую дверь, опять специально оборачиваясь в коридор — кажется, сегодня не Сашин день:

— Это не вы неудобный пациент — это у нас власти предержащие сплошь идиоты! — Он с грохотом захлопнул дверь и решительно сел на стул возле кровати. Тот даже печально скрипнул ножками, обещая сломаться от такого обращения. Авдеев окинул Светлану внимательным взглядом, только гнев на жандармов еще бродил в нем. Хирург снова выругался: — черт знает что. Смотришь — вроде люди, а оказывается: мундир только на устав и надет!

— Гордей Иванович…

Мужчина сделал пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться:

— Простите, голубушка, виноват. Вы тут ни при чем, вы моя пациентка, к вам никаких претензий быть не может. Давайте-ка рассказывайте, как вы себя чувствуете. Тут, знаете ли, у вас остановка сердца была на фоне внезапного падения уровня сахара. А может, уровня надпочечниковых гормонов. Во всяком случае наши терапевты так считают: один — одно, другой — другое. Внутренние болезни — штука темная. Я же существо простое: разрезал, выкинул, что не нравится, и обратно зашил. Так…?

Светлана услышала главное: по мнению Авдеева и неизвестных докторов это могло быть и не покушение на убийство. Это надо хорошенько обдумать, только в тишине и покое. Это Александр как-то умудряется быстро, даже в шуме и гаме, выстраивать версии, причем довольно стройные. Она же до сих пор чувствовала, как мысли кипят и создают безумные, иногда и нереальные версии. Помнится, в прошлый раз, когда она так лихорадочно рассуждала, опознав свое ожерелье на убитой в Сосновском лесу, она до участия Громова в жертвоприношении дошла. Нет, сейчас Авдеев её осмотрит и тогда, оставшись одна, она все обдумает еще раз, медленно и методично. Стремительные выводы не для неё.

Гордей Иванович кашлянул, напоминая, что она так и не ответила на его вопрос. Светлана встрепенулась:

— Жива, здорова, все хорошо. Живот чуть болит при движении, но терпеть можно. Рекомендации помню: есть жидкое, сильно в ходьбе не упорствовать, выпишите, когда я стану уверенно ходить.

Авдеев рассмеялся, доставая из кармана медицинского халата фонендоскоп: