Книга Кровь в его жилах, страница 76 – Татьяна Лаас

— Цвет не ваш, но лучше так, чем откровенные синяки. Совет на будущее — уже не прошенный. Запомните: все можно купить и продать, а репутацию — нет.

— Это вы сейчас к чему?

Екатерина Андреевна поставила тюбик помады на стол возле букета:

— Это я к тому, что радуйтесь жизни, любите и наслаждайтесь своими чувствами, но не подставляйтесь. Никогда не позволяйте мужчинам оставлять на вас явные следы. И еще… Один случайный поцелуй на публике, случайное прикосновение пальцев или что-то похуже, и ваша репутация рухнет. Грязь намертво налипает на репутации и смыть её невозможно. Любите, но не дайте себя заловить. Ваши опухшие, посиневшие губы видели только я, Громов и Михаил Константинович. Им я сказала, что вы ударились.

— А если у меня все серьезно? — Светлана в упор смотрела на приспешницу. Та расплылась в противной улыбке, которую захотелось стереть:

— У вас все несерьезно. Возле вас сейчас нет ни одного подходящего для марьяжа мужчины. Мезальянс допускать нельзя. Иначе вы не сядете на трон.

— А как же Михаил Константинович?

— Боже упаси его на троне. Мне его душечки-Катюшечки за глаза хватило. Сразу предупреждаю: я Катеринка.

Так называли сто рублей в честь изображенного на банкноте портрета Екатерины Первой из Рюриков. Сто рублей. Екатерина считает себя дорогой и… Легко переходящей из рук в руки.

Екатерина Андреевна спокойно продолжила — сейчас ни капли раздражения в её голосе не звучало, словно она все же сочувствовала Светлане:

— У Михаила Константиновича, кроме несерьезного подхода к жизни, есть один неисправимый недостаток. Его происхождение вызывает вполне обоснованные подозрения. Он родился очень рано для настоящего Волкова. Император, даже игрушечный при настоящей Рюриковне, не может быть нагулянным от конюха или лакея… Если честно, самой вероятной кандидатурой в ваши мужья я бы назвала князя Волкова, но у него один недостаток.

— Он женат, — Светлана старательно подавила в голосе ярость. Мишка точно не заслужил таких пренебрежительных слов от приспешницы.

— Он калека, — отвратительно сказала очевидное Екатерина Андреевна. — Я не знаю, кто вам сейчас дорог, но учтите — ваши женихи живут в Европе. Германия или Британия.

— И те, и другие враги.

Светлана старательно тушила горящие от вырывающегося из-под контроля эфира пальцы. Приспешница видела огонь, но не обращала на него внимания.

— Так они и править не будут. Впрочем, вы тоже…

Этого Светлана уже не вынесла — она отрешенно сказала то, что просилось сразу, еще день назад:

— Вы уволены.

В кабинете откровенно запахло гарью. Екатерина Андреевна улыбнулась — её таким было не напугать. Или именно увольнения она и добивалась?

— Увы, вы не можете меня уволить. В магуправе я выше вас по чину. Меня может уволить только Рокотов. Уволить как фрейлину и приспешника… Вы мне даже фрейлинский шифр не прислали. Я служу на добровольных началах. Ничего не выйдет. Придется вам меня терпеть.

Светлана погасила огонь на ладонях — это все из-за ранговой ломки. Она держит свои чувства под контролем.

— Катя… Кто из мужчин вас так обидел?

— Никто. Я вам говорила: я не собираюсь замуж, так что не надо искать интриги там, где их нет. Моя задача проста — посадить вас на трон, а для этого вы должны быть целомудренны или хотя бы не с подмоченной репутацией. Я буду коршуном следить, чтобы никто не увивался возле вас. Или хотя бы не портил вам так откровенно губы.