Книга Кровь в его жилах, страница 93 – Татьяна Лаас

— Именно, Катя! Я знала. — Светлана не хотела мириться с тем, что отвечать за все будет Екатерина. — Я против того, чтобы ты все брала на себя.

Та резко встала и чуть повысила голос:

— Не обсуждается! Ваша репутация должна быть безупречна… Мне вас еще замуж выдать надо!

Что-то подобное Светлана и предполагала, сжимая крестик в ладони до боли. Острые грани сильно впились в кожу. Доверять можно только Саше, Матвею и Мишке. Причем перед тем, как говорить и доверять, каждый раз проверять шею на наличие позвоночника.

— Значит, ваши слова о «плечом к плечу», «рядом с вами»… Ложь?

Екатерина даже не ойкнула, лишь в полной тишине протянула черный чиновничий мундир.

Светлана кивнула сама себе:

— Точно, ложь. Вы хорошая приспешница. Жаль, что не моя.

— Я служу стране, — вскинулась Екатерина Андреевна. — Вы медная соколица, вы…

Пришлось Светлане напоминать очевидное, ведь Екатерина знала это:

— Я нагулянная от кромешника. У меня нет сокола. Ни золотого, ни серебряного, ни даже медного. Екатерина Третья, моя мать, сама была медной. Мне не досталось ничего. Даже верноподданической службы от вас, Екатерина Андреевна.

Та прикусила губу, смазывая помаду, побелела еще сильнее, хотя куда уж больше, и внезапно повинилась:

— Елизавета Павловна, я должна принести свои искренние извинения.

Светлана даже удивиться не успела, как быстро приспешница стала прогибаться под неё — извинялась Екатерина не за ложь:

— Вы были правы: Громов — надежный и хороший человек. И потому вновь непрошенный совет, хоть вы мне и не верите теперь. Просто забудьте о нем. Так будет проще и вам, и ему. Смиритесь с тем, что он не поймет вас из-за истории со змеем, и забудьте. Когда злишься на человека, прощаться проще, — о ком она сейчас говорила: о Саше или о самой себе, Светлана так и не поняла. Приспешница направилась к двери и широко распахнула её: — Господа… Если вы собрались с мыслями, мы готовы выслушивать ваши оправдания по срыву ловли огненного змея.

Светлана, застегивая мундир, пошла за свой стол — там были стопки бумаг, на которых можно было делать записи, собираясь с мыслями — слишком многое надо обдумать и пересмотреть, сверяя воспоминания. А еще за стопками бумаг можно было спрятаться от Саши.

Из окна несло холодом, и Светлана обняла себя руками — только из-за этого, а не потому, что стыдно перед Александром. Он вошел в кабинет первым и встал привычно у окна, прислонившись к стене. В руках у него откуда-то появилась бумажная папка. Первый раз, когда он пришел в кабинет кромежем, папки при нем не было. Он как обычно буровил взглядом пол, словно пытался найти там смысл бытия. Брови его тревожно сомкнулись на переносице. Он что-то напряженно решал про себя. Светлана даже думать боялась, что за мысли бродят сейчас в его голове. Змей не ошибся, изображая его: шинель была помята и нечищена, волосы висели грязными сосульками, щетина была далеко не двухдневной. Сколько дней он уже не спит? Сколько дней он пытается понять, что происходит в Суходольске? Он же упрямый храбрец и безумец, приверженный служебному долгу. А еще он отчаянно гордый. Он не простит Светланину измену. Не с его гордостью… Светлана заставила себя отвести взгляд в сторону от Саши, а то приспешница устала деликатно покашливать, намекая на неприличное поведение. На глаза попался букет астр, где до сих пор пряталась записка, в которой Саша утверждал, что вдвоем справляться с невзгодами легче. Теперь этого не будет.