Книга Кровь в моих жилах, страница 153 – Татьяна Лаас

Сашка почему-то именно этот путь и выбрал. Почему? Это совсем не по-громовски. Хотя что она о нем знает? Он все же кромешник до глубины своей проклятой души. У него, как и у других кромешников, было десять лет, чтобы смириться с надвигающимся. Неужели они не понимали, что ждет мир? Неужели им было все равно? Сашка говорил, что он нечисть, что они думают иначе и смиряются со многим. Он смирился с таким вот будущим? Он смог смириться, что завтра придет пламя⁈ Почему? Десять лет опричнина не думала, что мир рухнет. Не готовилась к этому. Смирилась, решив, что миру проще переболеть. Сейчас страшно было представить, что еще вечером ей дом с Сашкой казался мечтой. Быть рядом с таким чело… Нечистью невыносимо.

Даже слез не было — она их выплакала десять лет назад. Он просил верить ему. Верить уже не получалось. Она не умела этого, а то, что было, та маленькая капелька веры, оставшаяся от прежней жизни, растаяла в сердце, как прошлогодний снег. Ему важнее было защитить её, а не умирающий мир. Значит… Надо все же шагнуть в Навь и расспросить отца о ритуале. Она вернется. Она на лбу себе напишет: надо вернуться! На руках и на ногах напишет: вернись и спаси! Она выйдет из Нави, потому что Сашка все же предал — страну, людей, он предал землю, которую обещал защищать. Хотя, о чем это она? Он прежде всего кромешник, они клянутся охранять царскую кровь. Тут он действовал верно, не отступив от своей клятвы.

Решено. Она соберется, чуть закончит со своими делами тут и шагнет в Навь. Кто-то же должен спасти этот неправильный мир. Пока есть время, надо заняться разрушенными домами. Хотя самые страшные она вроде помогла исследовать, когда ныряла по проложенному ею маршруту полиция-больницы-приюты и так далее по всей губернии.

Хотя нет. Дома разберут люди. Она же должна спасти свою страну. Она должна остановить пламя. Её ждет Навь.

Она шмыгнула домой — проверить Ларису и Демьяна, и заодно захватить вещи — после Нави ей нужно будет переодеться. Собрав на скорую руку вещи, она замерла посреди своей комнаты. Странное дело. Она тут жила три года, а захватить с собой на память нечего. Не розы же брать с увядающими бутонами — воду цветам никто не подливал. И долги на ней к тому же висят. Она целковый Демьяну должна. Простит он этот рубль или нет? Теперь о таком поздно думать. Оставить записку Мишке? Впрочем, неважно. На ней грехов и так полно, одним больше, одним меньше — не имеет значения.

Она вышла из дома, держа сверток с одеждой в руке. На глаза через Каменку попались два разрушенных дома. Она, отодвигая все планы, забывая о кромеже рванула по мосту на помощь пожарным, разбирающим завалы. Время еще есть.

День шел стремительно — казалось, еще недавно светало, а уже колокола звонят шесть вечера. Отвлекаться больше нельзя — она должна отрешиться от городских проблем, занимаясь только тем, что зависит от неё.

Кристальник звякнул, оживая и даря надежду. Светлана достала его из кармана чужой шинели и набрала номер Михаила, проваливаясь в кромеж.

Сигнал на удивление прервался всего на миг — пока она притягивала к себе Ольгинск и перепачканного в кирпичной крошке Мишку.

— Надворный советник Волков, — звучало устало и немного надломлено. Впрочем, Светлана видела, что он удерживал стены разрушенного дома, откуда споро выносили тела людей.