Онлайн книга «Чернокнижник и феи»
|
Паромобиль резко стронулся с места — поезд уже проехал, сияя в полумраке вечера задними фонарями, и шлагбаум быстро пополз вверх, открывая дорогу. Вик с трудом дышала — в голове так и сидел огненной занозой «крик» Маркуса. Гилл, явно отгородившись от водителя завесой тишины, пояснил для Вик: — Марк что-то в вас вложил. Не пытайтесь понять, что. Не пытайтесь сопротивляться и пытаться вспомнить — будет только хуже с непривычки. Оно само потом всплывет в памяти, когда уляжется. Просто дышите — боль быстро уйдет. Это не чистка — быстро утихнет. Главное — не пытайтесь насильно прочитать пакет воспоминаний. Дайте ему улечься, иначе чужие мысли снова и снова будут взрываться в вас. — Он скривился: — мысли — это электричество. Пытки электричеством одни из самых болезненных. Просто дышите… — Да… — еле нашла в себе силы Вик. — Гилл… Пожалуйста… Нельзя отрывать мою руку от Маркуса… Мне нельзя отпускать… Я его держу… — Я прослежу, Виктория. — твердо сказал мужчина. Вик проглотила слюну с кровью и снова прошептала: — Даже если я потеряю сознание… — Я буду держать вместо тебя. И спасибо, Вики… Я твой должник. Она закрыла глаза, заставляя себя дышать глубже и реже, чтобы погасить боль. Она не видела, с каким ужасом смотрел Гилл на её руку, покрывающуюся пузырями ожогов. — Не отпускать… Иначе Маркус не выживет. — Вики… — Не отпускать! …Было больно. Было муторно. Было вонюче, когда кто-то сунул под нос нашатырь. Было трудно — делать шаг за шагом, стараясь успеть за санитарами, несущими Маркуса в операционную. Было легко, когда кто-то взял её со спины за плечи, и теплым, почти родным голосом Дрейка, стал её уговаривать: — Все, все, все, белочка, отпускай — ты удержала… Дальше буду держать я. Она, глядя, как медсестры споро разрезают на Маркусе одежды, а потом накрывают его мощное, атлетически сложенное, искалеченное тело простынями, готовя к операции, прошептала: — Маркус, прекратите… Хватит! — она все еще держала его за руку, хоть тепла уже не чувствовала. То ли чужой эфир выжег в ней чувствительность, то ли амулет перестал работать. Её поправили: — Это я, Дрейк, Вики! Его руки, приятно согревавшие её и дававшие сил, разжались, и Дрейк обошел Вик, вставая сбоку и заглядывая в глаза: — Видишь, это я, Дрейк. Я удержу его. Надо будет — из колодца выдерну. Честное слово, белочка. Иди — тебе самой нужна помощь. Тебе нужно обработать рану на руке и ожог. Она глупо улыбнулась, вспоминая, что так и не успела подстричься: — Я… Я линяла белка, да? — Ты самая храбрая белочка, что я знаю. — Дрейк кому-то кивнул, и её снова со спины обняли и словно ребенка повели прочь. Правда, перед этим Дрейк сам аккуратно разжал её сведенные судорогой пальцы, вцепившиеся в ладонь Маркуса. Там тоже вскипал багровый, глубокий ожог — поток эфира, лившийся из Вик в Маркуса был чрезвычайно мощным. Настолько, что мужскую костяную фигурку сожгло, пеплом марая сорочку и корсет. Только это Вик обнаружит уже дома. У Вик, которой уже не нужно было быть сильной, закончились силы, и она позволила делать с собой все, что хотели доктора и усталые, слишком серьезные медсестры. Ей помогли стащить пальто и жакет, уложили на кушетку, разрезали рукав блузки, что-то вкололи, что-то стали расспрашивать — Вик было все равно. Даже когда принялись шить рану, а не заживлять при помощи магии. Она смотрела все так же в бок, где на операционном столе, почти на животе, чтобы получить доступ к ранам на спине, лежал бледный Маркус. Бедняга наркотизатор то и дело присаживался на корточки, заглядывая в лицо инквизитора снизу вверх и что-то прикладывая к его рту. Воняло чем-то едким, и хотелось спать. Только расслабляться нельзя — в госпитале, Вик помнила, мест нет, да и нельзя упускать шанс — надо поговорить с Гиллом, внезапно перешедшим на ты. Так бывает, когда пугаешься — творишь и говоришь что-то недопустимое. Главное, чтобы извиняться не стал. Вик уже поняла, что Гилл и Маркус не враги. |