Книга Чернокнижник и феи, страница 69 – Татьяна Лаас

— Теперь верите, что я действительно инквизитор? — голос его звучал холодно. Он легонько нажал на плечо Полин: — не бойся, мышка, тебе рано страдать от людской глупости и носить чужое проклятье.

Полин сжалась, бросила на инквизитора испуганный взгляд и помчалась к Вик на руки. Та посадила её к себе на колени и прижала к груди.

— Нельзя было как-то иначе это сделать, не пугая ребенка, отец Маркус?

Он улыбнулся — во всяком случае его губы сложились в подобие улыбки. Улыбались ли при этом его глаза, Вик не знала. И тут снова вспомнилось значение имени Маркуса — храмовники, принося свое сердце на алтарь храма, сами выбирают свое новое имя. Война. Маркус — значит «война».

— Простите, не привык иметь дело с детьми. Значит, рекомендательное письмо больше не требуется, нера Ренар?

— Нет, — старательно бесстрастно сказала Виктория — её рассердила выходка инквизитора. — Но я вам благодарна за помощь с проклятьем — мы и предположить не могли, что на Полин есть проклятийные плетения. И… Присаживайтесь, раз уж прогнали Полин с её места.

Отец Маркус, растеряв всю свою мягкость и схожесть с Дрейком, качнул головой:

— Лгать инквизитору последнее дело. Вы знали про проклятье, но не бойтесь — это тайна не шагнет дальше меня, я же духовное лицо. Вам не о чем беспокоиться. — он сел в кресло, широко расставив ноги. Поза тоже может многое сказать о человеке… Маркус, при всей его внешней мягкости, мягким не был.

Вик не стала отвечать ему, грубо поменяв тему:

— И все же возвращаясь к гогглам…

Отец Маркус снова стал мягчее мягкого, словно не он только что напугал Полин:

— Тут слишком ярко для меня. — он качнул головой вверх: — сложно переношу прогресс и газовое освещение.

Лакей Джон, все это время стоявший, как и положено, у дальней стены, сложив руки перед собой, по просьбе Вик повернул выключатель, перекрывая газ. Сразу стало темнее — солнце только-только вставало, еще не зная, остановит оно сегодня свой бег или продолжит, как делало это из года в год. Лился скудный свет из мозаичных окон, трещало пламя в двух каминах сразу.

— Так пойдет, или еще попросить закрыть окна? — спросила Вик.

Вместо ответа отец Маркус стащил с себя гогглы. Глаза у него оказались алые. Альбинос. Что-то подобное Вик и ожидала после просьбы погасить свет.

— Не испугал? — приторно-сладко улыбнувшись, спросил отец Маркус. Несмотря на цвет глаз, выглядевших слишком инфернально, взгляд у него был умиротворенным. Или хотел таким казаться.

— Нет, — односложно ответила Вик — она еще помнила, как он напугал Полин. Ведь все можно было сделать не так. Можно было предупредить девочку. Можно было её не пугать.

— Не бойтесь — я приехал не из-за вас.

— Я в это должна поверить?

Отец Маркус снова улыбнулся, но столько искренности было в его улыбке Вик не знала.

— В Аквилите меня ждут другие дела, а не вы.

Вик не удержалась от шпильки:

— Карамельку? — Его голос сейчас откровенно напоминал голос Дрейка. Этот Маркус хорошо подготовился.

— Простите? — Маркус не понял её, наклоняя голову на бок. — Не ем. Не сластена.

— Это вы зря, отец Маркус.

— Я не совсем понимаю вас… Но вам нечего беспокоиться — я тут не из-за вашего дара.

Вик прищурилась:

— Тогда почему вы тут?

— Мне сообщили, что вы стали жертвой нападения карфианина. Я почти год жил в Карфе, я знаю, что это значит.