Книга Рыжий и черный, страница 233 – Татьяна Лаас

Эван заинтересованно спросил у Ноа:

— И что же такого важного случилось, что ты так рано встала?

Ноа хитро заглянула ему в глаза:

— Яблоко — это фрукт?

— Несомненно, Ноа.

Она поделилась с ним планами на день — глаза её при этом откровенно смеялись:

— Мы сегодня идем с Полли на ярмарку. Покупать уточек.

— И во сколько же вы запланировали это?

— В полдень. Раз яблоко — фрукт, то яблоки в карамели разрешены.

Эван возразил:

— А вот это не одно и тоже!

Ноа притворно хлопнула ресницами:

— Но, папа, ты разрешил яблоки! Это нечестно.

— Нечестно так обходить запрет, Ноа.

Она выпрямилась и заглянула ему в глаза, ладошками хватая за лицо:

— Клубника — фрукт?

— Ягода, — поправил её Эван.

— И значит, нельзя? — в её голосе притворно клокотали слезы.

— Это значит — можно. Клубнику можно.

— И молоко можно?

— И молоко.

— И сливки?

— И сливки, — согласится Эван, еще не понимая, куда она клонит. Вики тоже не понимала, а Полин, соучастница заговора, молчала, ожидая ответ.

— И лед не под запретом? — коварно уточнила Ноа.

Эван рассмеялся — Ноа была упорна в попытках найти лазейку в наказании:

— Мороженое — под запретом.

Она скуксилась:

— Ну хоть яблоко разрешииии…

Эван сдался, понимая, что Ноа в её прошлой жизни пришлось нелегко:

— Только из-за ярмарки. Яблоки в карамели можно, но больше не нарушать запрет, Ноа!

Она радостно вырвалась из его объятий:

— Полли, помчались будить нериссу Эйр! Нас ждет ярмарка, яблоки в карамели и уточки!

Когда черный ураган, тащивший за собой радостную Полин, скрылся из спальни, Эван встал:

— Надо будет распорядиться Поттеру, чтобы выделил деньги нериссе Эйр на прогулку.

Вики, зевая и потягиваясь в кровати, сказала:

— И поднять ей жалование. Раза так в три.

Эван, стаскивая так предусмотрительно надетую по утру ночную сорочку и направляясь в душ, заметил уже в дверях уборной:

— И предупредить, что уточки имелись в виду резиновые, а не живые. — Он не стал закрывать дверь, чтобы можно было продолжать разговор.

Вики вздрогнула:

— Ты думаешь, она попытается притащить живых?

Эван, включая воду, встал под горячие тугие струи:

— Я бы точно попытался.

— Вот такого я от тебя не ожидала совсем…

Он принялся намыливаться:

— Всем свойственно ошибаться, — и кого он имел при этом в виду: себя или Вик, — было неясно.

— Придется нанимать гувернантку построже, чтобы воспитать Ноа.

Эван вынырнул из струй:

— С пучком розог в руках?

Вики обиженно посмотрела на мужа, и тот предложил новый вариант:

— С такой суровой, чопорной маской на лице, от которой киснет все молоко в округе?

— Эван! — не выдержала Вики.

Он вышел из-под душа, принимаясь энергично растирать кожу полотенцем. Она тут же краснела, особенно многочисленные шрамы, о происхождении которых Эван никогда не рассказывал Вик.

— Я бы её вообще не воспитывал, — признался неожиданно он. — Ноа — прелесть, которая просто обязана обрушиться небесной карой на одного зарвавшегося лиса. Да, он дал каждому щедрые дары, но ни единая минута беспокойства Грега и Брока за жизнь Элизабет того не стоит. Ни одна минута переживаний Лео о грозящей ему каторге того не стоит. Каеде заслужил Ноа, такую, какая она есть.

Вик вздохнула и тоже направилась в душ — Эван, натянувший на себя приготовленное Джоном с вечера чистое нижнее белье, принялся чистить зубы:

— Ты заметил, что Каеде сказал: Ноа заслужила спокойное детство?