Книга Рыжий и черный, страница 56 – Татьяна Лаас

Пожилая монахиня ласково посмотрела на Грега:

— Милое дитя, не стоит хоронить её раньше времени. Я адера Вифания… Я постараюсь её вытащить с того света… Лера Элизабет боец, причем сильный боец. Она выжила там, где невозможно выжить. Она продержалась до госпиталя, и тут с божьей помощью мы удержим её. Только хочу предупредить сразу — её мозг поврежден, причем сильно. Кровеносная система объявила войну организму, засоряя все тромбами.

Грег не выдержал:

— Что вы имеете в виду? Чем это грозит Лиз?

— Повреждена кора головного мозга, отвечающая за двигательную активность. Ближайшие сутки будут решающими — если поражение коснется диафрагмы, мы будем бессильны. Погрузим, конечно, в стазис, но сами понимаете, что процент невыхода из стазиса огромен.

— Есть лекарство… Оно лечит очаги склероза потенцитового отравления. Оно будет готово через пять дней. У Лиз… Есть пять дней?

Адера Вифания ответила честно:

— Не знаю. Будет видно только вечером — когда и если её состояние стабилизируется. Сейчас процессы в самом разгаре — перекрываются артерии и капилляры, погибают ткани и наоборот рассасываются тромбы и восстанавливается кровообращение. Весы могут качнуться в любую сторону — улучшение или ухудшение. Надо ждать.

— Её можно транспортировать? На дирижабле в Мону, а потом поездом в Арис.

— Я бы не рекомендовала. Стазис еще никто не отменял. И божье чудо тоже.

Грег кивнул — в чудеса он особо последнее время не верил. Не везло ему с ними.

— Я могу остаться с ней наедине? Хотя бы чуть-чуть?

— Можете, конечно. Только особо ни на что не надейтесь — она без сознания. Она вас не услышит. У вас с полчаса. Я потом пришлю сиделку присмотреть за лерой Элизабет. Не отчаивайтесь.

Он про себя повторил: «Но и особо не надейтесь…»

Дверь за монахиней закрылась, и Грег присел на край кровати, осторожно беря Лиз за белую, как мрамор и такую же ледяную руку.

— Лиззи… Девочка моя… Я так виноват перед тобой… — он медленно, чтобы не пережечь каналы, не привычные к нагрузке, направил остатки своего эфира в Лиз. Он восстановится, а Лиз сейчас важнее.

Её пальцы дрогнули под его ладонью. Он аккуратно поднял её руку вверх, своим дыханием согревая Лиз.

— Только живи… Хорошо?

Её веки затрепетали в попытке открыться.

— Лиззи…

— Про… сти… — чуть выдохнули её губы. Грегу в первый момент показалось, что ему послышалось.

— Лиззи… Не надо. Не пытайся говорить, набирайся сил. Держись. Живи…

— Я… Провалилась… — она все же открыла глаза под исцеляющим потоком эфира Грега. — Как ты… В Чинд…

— Лиз? Ты не сама… — он прикрыл глаза. Она не сама. Её провел все тот же самый Шутник! Только в этот раз его шутка зашла слишком далеко! Он еще ответит за это — Грег найдет его и заставит за все ответить!

— Грег… Не предавай… Родину… Хватит… Брока… Я выдержу… Тебе нельзя… В Арис…

Он еще долго держал её за руку — все полчаса, которые ему дала адера Вифания. Только больше Лиз в себя не пришла. За окнами госпиталя шумел город, напоминая, что Грегу пора вернуться на службу. Иногда стены палаты подрагивали, вызывая дрожь и в Греге, — по близко расположенной железной дороге ехали тяжелые грузовые поезда.

Надо было решаться. Опять. В который раз. Доводов за плавание в Мону было много. Он своей отставкой откроет путь к повышению для Мюрая. Он своей отставкой откроет себе путь к новой жизни за пределами Тальмы, где никто не видел тот самый выпуск «Искры Олфинбурга», позорящий его. Он своей отставкой даст свободу Лиз от осуждающих взглядов, знающих историю леры де Бернье. И самое главное, он спасет Лиз. Пять дней без лекарства и два без лекарства — две большие разницы. А то, что пострадает его честь, так уже не привыкать. Король предал его. Он предаст… Короля.