Книга Рыжий и черный, страница 60 – Татьяна Лаас

Грег, попрощавшись с сестрой, вошел в Управление и малодушно прокрался в свой кабинет, минуя общую залу — ему требовалась хотя бы пара минут в тишине. Теплый родничок в груди стал сильнее — отец Маркус сдержал слово и выпоил Лиз лекарство. Кажется, оно благотворно воздействовало на неё. Он даже, послав Лиз волну тепла, получил робкий, неуверенный ответ. Она пришла в себя. Это же хороший знак?

Грег, закрыв дверь кабинета, стащил с себя грязный мундир, кардиган, пропотевшую рубашку, достал из шкафа свежую сорочку и тут же надел её. Надевать мундир не стал — слишком долго его приводить в порядок без магии. Ограничился кардиганом, хоть и его застегивать не стал — в Аквилите хорошо работает отопительная система. Он бросил грязный мундир на свободный стул — надо будет попросить Алистера принести новую форму со склада.

Грег сел за свой стол, осмотрел скопившиеся кучи бумаг, вздохнул, потер лицо и решил, что надо искать себе нового секретаря — старого из Олфинбурга ни за какие коврижки не вытащить.

Зазвонил телефон, и Грег, надеясь, что это Марк, взял трубку:

— Лер Блек, слушаю.

Телефонная нерисса профессионально протарабанила:

— Вызов из Тальмы, Олфинбург, лер Блек-старший. Будете разговаривать?

— Соедините, — твердо сказал Грег, понимая, что рано или поздно с отцом надо будет переговорить.

Голос отца ничуть не изменился — в столице бушевал демон, умер король, новый еще не взошел на престол, но лер Блек-старший никогда не сдается временами и событиям. Он решительно сказал:

— Недоброе утро, сын. Я устал от того, что ты от меня бегаешь, как мальчишка!

Грег возразил — он терпеть не мог этот отеческий тон, в конце концов он уже не ребенок, причем давно:

— Я не бегаю — я занят по службе. — Грег поймал себя на мысли, что готов к отречению от рода — он устал от отцовского воспитания, от его высокомерного тона, от притворной добродетели, когда за закрытыми дверьми дома можно многое, лишь бы оно не просочилось прочь.

— Какая может быть служба в этом городишке! — отмахнулся отец. Грег явственно увидел, как тот кривится при мыслях об Аквилите и её пороках. — Хотя ты прав, что пытаешься пересидеть скандал подальше от столицы.

— Отец…

Тот оборвал его:

— Я все утро пытаюсь связаться с тобой! Так что сиди и молчи, мальчишка! Я был у короля… Разговор был долгим и весьма… Нелепым. Да, нелепым. Но я принял его точку зрения. Я выкупил ту газетенку, в выходной она даст опровержение тем снимкам.

Грег в первый момент растерял все слова, выдавливая только:

— Спасибо… Отец. — такого он точно не ожидал.

Отец не удержался, кисло высказывая:

— М-да, с благодарностями у нынешнего поколения плохо.

Грег честно сказал, впервые за годы позволяя себе быть откровенным:

— Отец, я очень благодарен тебе. Я ценю, что ты смог понять меня и принять то, что со мной случилось. — Он повинился: — Я не справился с ситуацией, но с той ситуацией не справился никто. Ни Эверок, ни Фейн, ни…

Отец вновь не дал ему закончить фразу, гневно заявляя:

— Ты Монт! Ты должен был справиться. Это не обсуждается. Теперь о другом. Андре ты должен вернуть домой — ей нечего делать в Аквилите.

Грег заставил себя твердо сказать:

— Это только ей решать. Она давно вышла из-под твоей опеки.

— Я сказал — она должна вернуться домой. Я тебе не угроза. Верни её домой. Это не обсуждается — пока она пользуется МОИМИ деньгами, я вправе распоряжаться её судьбой… Теперь о лере де Бернье. Хочешь крутить с ней роман — крути. Я не против. Она богата, и ей нечего терять, если ты понимаешь меня.