Книга Рыжий и черный, страница 8 – Татьяна Лаас

— Хрень! Ну что за хрень!!! — он зло опустил телефонную трубку на рычаг, чуть не сломав его. — Хрень!!!

Он принялся быстро одеваться, не понимая, почему его одежда разбросана по всему номеру. Из спальни его позвали, отвлекая:

— Грег? Что-то случилось?

Он зло рыкнул:

— Не лезь! — ему сейчас только женских истерик не хватало. Носки, белье, штаны, подтяжки, сорочка… К демонам галстук и кардиган… Он схватил мундир и, надевая его на ходу, бросился прочь из номера. Быстрее. Быстрее! Быстрее! Вниз по ступенькам в цокольный этаж, промчаться через служебные помещения, сорвать замок со входа в катакомбы — об этом спуске в запретные ранее подземелья не знали ни полиция, ни храм: вход был предназначен для спешной эвакуации короля, если понадобится. Вниз, в холод и темноту — ему нужно спасти город. Опять. История любит повторяться. В голове испуганной птицей билось продолжение фразы: «сперва как трагедия, а потом как фарс». И слово фарс повторялось и повторялось. Только к чему бы это?

Он зажег над головой светляк и двинулся вглубь на нижние ярусы катакомб вслед за указующими стрелочками на грубо вытесанных камнях — для короля заранее проложили путь к водам Ривеноук. Ему не нужно к Ривеноук — по реке не переправить население целого города. Значит, надо искать другой путь — от реки можно перейти в штольни кера Клемента, которые расползаются не только в направлении Вернии, но и в сторону леса Сокрушителя и даже дальше. Проложить безопасный путь до Танцующего леса, путь, который могут одолеть благородные леры, боязливые нериссы и дети. Дети — это главное. А в голове все еще билось слово «фарс»…

Он шел, возвращался, плутал, снова искал проход — служба разведчика всегда тяжела и трудна. Надо не отчаиваться и верить, что путь рано или поздно найдется. Или прокладывать путь самому. Так тоже бывало. Там, где не пройдут картографы, там пройдут разведчики, сами прокладывая путь войскам. Или беженцам.

Хронометр на руке безжалостно подсказывал, что он только теряет время. Надо спешить, надо не жалеть себя. Он замер перед каменной стеной — проход в скале закончился тупиком. Где-то там, за ним, ночь и свобода, где-то там за ним тишина и покой, где-то там то, что он так долго ищет.

Эфир подсказывал, что стена не такая уж и толстая. От свободы и воздуха его отделяло всего ничего — ярдов пять. Может, для обычного дня это и много, но не сейчас, когда счет идет на минуты — ему же еще возвращаться обратно, организовывая эвакуацию. Он собрался с силами, подтянул весь эфир, которого тут было полно из-за залежей потенцозема и… Ударил, взрывая породы.

Над спящей далеко за Ветряной грядой Аквилитой пронеслись отголоски взрыва, которые немногочисленные прохожие в ночи приняли за грохот далекой зимней грозы.

Он долго откашливался и сплевывал пыль вперемежку с кровью. Руки тряслись от слабости, ноги подгибались, но не время раскисать! Ему надо убедиться, что проход есть, и он безопасен. Эфир стих — он его почти не чувствовал, зато теперь есть надежда, теперь есть путь, который всегда прокладывала разведка. Жители пройдут через горы и будут спасены. Война, рабство и насилие не коснется их.

Он вышел в темную ночь, шатаясь от упадка сил. Он попытался сориентироваться. Куда не повернись, только горы, горы и горы, заросшие изломанными деревьями. Рядом обрыв, и что там за ним прячется, неясно. Звезд не видно, все скрыли плотные снежные тучи. Уши заложило от взрыва, и он почти ничего не слышал. Пришлось подходить к самому краю обрыва, по щиколотку утопая в снегу, чтобы убедиться — там под обрывом безмятежно текла полноводная Орайя, широко разливаясь в сторону левого берега. Где-то за горами прятался Чинд. Он успел. Он вернется с победой, он уведет прочь женщин и детей, спасая их от ужаса гибели в обряде огненного джаухара. Им не придется восходить на костер в попытке защитить неприкосновенность своего тела. Он успел. В этот раз успел, и ноздри не будет щекотать пыльный, горький пепел джаухара, и мужчинам не придется идти в последний заранее обреченный на поражение бой.