Книга Проклятье или ничейная земля, страница 76 – Татьяна Лаас

— Кто она?

— Оборотень, — честно сказал Одли. Вряд ли после пробежки Ренара Каеде по крышам домов вдоль Ривеноук это было секретом.

Хогг дернулся:

— Оборотней не существует…

— Вики — лиса-оборотень.

Хогг соображал быстро — не растерял хватку в своем Речном:

— Так получается… Это она должна выплачивать компенсацию за разрушенные крыши одиннадцатого вьюговея? Мы с ног сбились с парнями в поисках той твари, что лазила в ту ночь по крышам, а это была правда… — Он опомнился и пояснил для Одли: — были показания нескольких случайных прохожих про летающего в небе лиса. Я тогда решил, что свидетели перепили от страха — тогда еще Ветряной квартал лихо горел… А это была правда. Демоны, такими темпами и вампиры вернутся из легенд.

Дверца за спиной Одли дергалась, пришлось сильнее упираться ногами в землю. Или плюнуть и сесть в паромобиль в нарушение всех инструкций рядом с Хоггом? Он же свой.

— Вот чего бы совсем не хотелось, так это вампиров. Пусть остаются легендами… Мне как-то статейка медицинская попадалась. Так вот, там писали, что вампирами считали больных какой-то там редкой болезнью. Порфирия, что ли. Потом, говорят, её магически излечили. Вот так.

— Скажешь тоже.

— Не я — доктора. И, возвращаясь к крышам. Это была не Вики, это был её кузен Ренар Каеде. Жалобы и требования компенсации можешь направлять в канцелярию вернийского принца Анри — Ренар служит в его конвое.

Хогг приподнял скованные руки вверх:

— Боюсь, это не ко мне теперь.

Одли просто напомнил:

— Разберемся.

Со стороны океана подлый ветер донес крик Виктории и насмешливое тявканье. Кажется, там творилось что-то странное. Одли снова дернулся, но оставлять задержанного без присмотра нельзя. Даже если это Хогг. Дурацкое какое-то утро, если честно.

Хогг все же так-то крайне спокойно спросил, словно и не волновало его это:

— Не подскажешь, что там с крысой было? Лера Виктория говорила.

Одли прищурился и ответил вопросом на вопрос:

— Я сам бы хотел знать: что это было. Ты… Или твои парни? Кто решил, что войны между дивизионами, это весело? Ты же знаешь: Особый всегда стоял за своих горой, а суперинт Эш — наш. Он свой. Мало никому не покажется. Нельзя угрожать ни ему, ни его семье.

Хогг нахмурился:

— Скажи ему по-дружески: пусть увозит леру Элизабет куда-нибудь подальше, пока все не успокоится. Я сейчас не могу вмешаться, — он снова напомнил причину: приподнял скованные руки вверх. — А у Кевина пока авторитета не хватит. Захочет ли вмешиваться инспектор Шмидт — тот еще вопрос. Арно же плевать на пилоток — он до нас не опускается.

— Я передам твои слова.

— Не мои — скажи, что это твоя идея. Меня не послушают.

Одли веско сказал:

— Я не буду лгать. Я передам черному твои слова. Слово в слово.

— Ну и идиотом будешь, — пробурчал Хогг, отворачиваясь в сторону. Повисла тишина. Только ветер да океан соперничали друг с другом: кто громче пожалуется на несправедливость этого мира.

* * *

Вик не могла взять себя в руки. Злость и страх смешались в какой-то дикий коктейль, заставлявший просыпаться в душе что-то темное и звериное. Тепло в сердце укутывало Вик душным одеялом и мешало стать самой собой. Мешало прорваться когтям, мешало вылезти острым клыкам, мешало согнуться в пояснице, падая на четыре лапы. Мешало впиться в печень врага. Вик с трудом понимала, что это не её. Что это проснулось дикое наследие из Нерху, и что она была против этого. Она не хотела быть лисой. Она не хотела быть зверем.