Онлайн книга «Ник и другие я»
|
В коридоре парней после пятиминутки ждала крайне загадочная Энн в своем комбинезоне техника: – Парни… Хотите, я кое-что покажу?! Лин вовремя успел заткнуть Рика – того в плохом настроении иногда заносило лихо, а обижать Энн нелепо. – И что же это, Энн? – Лин сошел с профилактически отдавленной ноги Утеса. – Уууу, – улыбнулась миссис Диез, – вам понравится! Она направилась в закрытую от чужих глаз секцию гаража. – Там такоееееее… Такое было скрыто чехлом. Энн оглядела пустой гараж и торжественно стащила брезент с новенького, черного броневика-внедорожника с эмблемой МУСа… МУСта, поправился Лин, рассматривая нарисованную на капоте серебристую лошадь, стоявшую свечой. – Это что за… Лошадка? – первым выразил всеобщее удивление Рик. – Это МУСт-анг, – улыбнулась Энн, не чувствуя подвоха в словах Рика. Жердь, правда, чуть подался вперед, прикрывая жену от Утеса – тот выглядел совсем невменяемым. – Мустанг? – удивился Кедр. – Эээ… Мы теперь эти… – не нашел слов Ульв. – Не мусора, – закончил за ним фразу Зима. – Даже не знаю, что страшнее. Рик ядовито подсказал: – Травоядные, мать вашу! Парнокопытные. – Непарно, – возразил тут же Ульв, знаток зоологии. – Плевать! – Рик уперся взглядом в Лина: – и мы это проглотим? Эту лошадку? Эту насмешку над нами всеми, Лин? Мы хищники. Мы санитары мира, мать вашу, а не лошадки… Лииииин!!! Тот веско сказал: – Рик, прекрати. Ничего страшного не случилось. Мустанги – звучит круто. И явно лучше, чем мусора. – Иди ты! – вскипел Рик, для которого это стало последней каплей за сегодняшнее утро. Вот бывает так – накапливается, накапливается, а потом – бааах, одна какая-то простенькая глупость, а вскипаешь так, что потом вокруг только пустыня. Вот для Рика лошадки стали последней каплей. – Я не буду лошадью. Я не буду травоядным. Я, мать вашу, хищник. – Думаешь, мусором было бы лучше? – вздохнул Ульв. – Как ни крути – все равно хрень, - добавил Зима. Рик повернулся к Жердю: – А ты что молчишь?! Тебя все устраивает, да? – У меня три дня было, чтобы смириться. – признался тот. –И мустанги – символ непокоренного духа, символ абсолютной непродажности. Это вновь обретенная свобода, которую ни за что не отдадут. Мустанги бросались в пропасть, лишь бы не попасть в плен. Они выбирали смерть неволе. – Да мне плевааааать! Падали в пропасть и пусть дальше падают!!! – на весь гараж заорал Рик. – Я лучше буду мусором – за это сразу в челюсть можно давать!!! А вот за травоядного и парнокопытного придется лекцию по биологии читать. Объяснять, мать вашу, что я не парнокопытный, а непарнокопытный! Пока остальные пытались понять его последнюю фразу, Рик сдулся и тихо сказал: – Лин, прости, но я… Я не буду травоядным. Я не буду всеобщей насмешкой. – Тогда… – спокойно произнес Лин. – Заявление на стол, Рик. Тот побелел от слов: – Так, да? Так со старым другом? Не хочешь быть посмешищем – заявление на стол?! Думаешь, струхну? Не напишу? – Напишешь, - кивком подтвердил Лин. – Иди ты!!! И напишу! Я не буду насмешкой, и плевать, что ты друга за это под зад… Без обид, Энн, но у меня других слов нет. Рик пошел прочь: – Счастливо оставаться!!! Жердь с тоской спросил у Лина: – Ты так всех, да, пнешь под зад? Не ожидал от тебя. Лин сухо сказал: – И ты, Жердь, заявление на стол. Кстати, это касается всех – заявления на стол. Мы подаем в отставку сегодняшним днем. Завтра оформят нас уже в МУСе… В МУСте, – поправился он. – А Рик отойдет… Сейчас проорется, проветрит мозги, нагуляется, и я с ним поговорю. – Он посмотрел на Жердя: – напомни, пожалуйста, чего там символ мустанги? |