Книга Мы не ангелы, парень, страница 20 – Татьяна Лаас

Впритык к самой скале лежали на лапнике раненые, чуть ближе сидели женщины, подбрасывая в костер собранный кем-то валежник. В котелке над огнем еле булькала вода, распространяя аромат душицы и меда. Трое солдат и Янош устроились почти снаружи, без защиты каменного козырька. Дети, по логике, должны были ютиться у раненых, но они предпочли лежащего у костра Ирбиса (кто под боком, обнимая, а кто и пристроив голову ему на ноги), басовито, уютно, как дома на печке, мурлыкающего. Одна девочка, лет так трех, смелее или быстрее всех, устроилась у него на груди, распластавшись, как лягушка (ножки и ручки свисали с обоих боков оборотня) и мирно спала.

Еж присел как можно дальше, опираясь спиной на скалу – устал все же. Вытянул ноги, откидывая голову назад, спать хотелось страшно. Но не дали. Рядом подсел Янош, который странно косился на костер. В руках мальчишки была старая, глиняная кружка с отваром.

– Будете?

Еж приоткрыл один глаз, рассматривая монашка:

– Спасибо за заботу, но нет.

– Но вы такой бой приняли, вам... Вы...

– После меня кружку только разбить и выкинуть – я ядовит. – Если он думал, что монашек рванет прочь, то ошибся. Янош удобнее пристроился рядом, морщась от головной боли:

– Значит, судьба такая у кружки.

Еж фыркнул и стянул маску – на самом деле пить хотелось страшно. Конечно, пока купался, нахлебался воды, но то ли ледяная вода с привкусом пескожила, то ли вкусный, сладкий отвар. Осторожно, не прикасаясь к пальцам Яноша, взял кружку, принялся пить, медленно смакуя отвар, ощущая, как живительное тепло расплывается внутри, согревая и возвращая веру в людей.

– Спасибо... Э... Ёж, да?

– За что? – лениво уточнил оборотень, поворачивая голову в его сторону. Монашек его забавлял.

– За защиту. За принятый бой. За то, что не бросили. За то, что не побоялись потерять свою жизнь ради незнакомых людей.

– Работа такая, – фыркнул расслабленно Еж – на него тоже действовала весна, делая его добродушным к детям и таким вот не успевшим повзрослеть и огрубеть.

– Все равно... – возразил Янош. – Вон те даже слова благодарного не сказали.

– Пффф, себя пару часов назад помнишь? Ты вот забыл, а они помнят и про кровь, и про злато. И про нелюдей. Не все готовы признавать ошибки и извиняться. Ты приятное исключение, Янош.

Тот вздохнул:

– Скажете тоже. – Он на миг повернулся к костру, и по его лицу пробежала странная гримаса. Вернувшийся с многочисленными пожитками Волк заметил её, но не придал значения – люди с трудом переносят близость боевых магов. Спасибо хоть не кричат.

Волк сел между Ирбисом и Ежом, спиной к темноте, и принялся приводить в порядок новые копья – на всякий случай.

***

Ураган, зажимая рану на боку, осмотрел магов. И увиденное его не радовало.

Снегу рассадило ногу от стопы до самого таза (кто-то уже наложил ему жгут), левая рука висела под нелепым углом, и это, не считая многочисленных ожогов.

Более легкораненый Сумрак, пришел ему на помощь, накладывая шину на руку. У самого слепца были ожоги и множество колотых ран, но жить будет.

Мстив лежал без сознания, и причиной мог быть как хвост змеевика, впечатавший лунного в скалу, так и скальпированная рана головы.

Поль щеголял обожжённым торсом, пытаясь сам наложить повязку. Получалось плохо, но он старался.

Ясень по колени ушел в землю, в попытке залечить раны – с его правого бока можно было слепок зубной формулы змеевика снимать.