Книга Мы не ангелы, парень, страница 24 – Татьяна Лаас

– Говорят, то ли Лойзо предупредил отца, то ли тот сердцем почуял неладное. Примчался со своей дружиной аккурат перед казнью. Двери монастыря ему не открыли, так он штурмом взял монастырь, еле-еле успел... Ну, почти... Жинка его до сих пор живая, хоть и странная стала. Ой, святая, говорят... Он тогда в гневе и предал монастырь тому же, что его семье отмерили. Огнем и мечом вычистил монастырь. С тех пор он и пустует. Впрочем, там мало что осталось, только обгорелые стены. А гору с тех пор называют Горелой. Говорят только, что в самих руинах духи монахов до сих пор бродят, за собой зовут да на костер заманивают... Дес... Лжебог с тех пор запрещен, вера в него карается смертью.

Все деревенские набычились, но смолчали. И образки не сняли. Янош, не подозревая, насколько близки к нему еретики, продолжил:

– А в Черно-горе князь построил новый монастырь и посвятил его Тайлесу. Вот... Пять лет и верят тут все в Тайлеса, его милостью и живем.

– Сссссссволочи, детей-то за что! – Ирбис резко встал. – Тошно мне. Впрочем, женщину на костер тоже... Дикость! Зачем нужны такие боги, а?

Он посмотрел на десперитов и выдохнул:

– Противно. Но то, что спасал вас, не жалею. Может, ума прибавится? Или сострадания. Я пройдусь, ладно, Еж? Разведку проведу, а то расслабились, даже дозорных не выставили...

Еж согласно качнул головой, сам понимал, что кипело в душе молодого оборотня.

– Иди, только осторожно.

– Духов не потревожь, да? – отозвался кот.

– Дурной ты, на выползней не попади. Мало ли.

Ирбис кивнул и пошел прочь в предрассветных сумерках, опираясь на захваченное с собой копье, как на посох. Янош сжался весь, обдумывая заново всю историю с близнецами и прикусывая костяшки пальцев, чтобы не заплакать.

– Так они... Невиновные были, да? – все же выдавил из себя страшную тайну. Слезы покатились из его глаз.

Еж вздохнул, но тут голос неожиданно подал молодой княжич:

– Только не думайте, что она... Что она святая после такого. Она Лойзо на смерть послала... Она много чего... Из отца веревки вьет – как же, святая, такое пережила и выжила милостью Тайлеса... Только святости в ней... Те же запасы не позволяет бедным раздавать, а в городе голод уже. Сидит весь год в своем Златограде, отец туда её увез, страшно ей в Черно-горе... Сидит там, только по весне наведывается в Черно-гору, и беды Черно-горы её не волнуют.

Еж уточнил у мальчишки (впрочем, тот обиженным не выглядел. Напряженным, немного надломленным, самую малость...):

– Тебя тоже на смерть отправила?

Тот обиделся:

– Я сам вызвался. Отец был против. – Про мачеху уточнять не стал. Только добавил: – Не будут вам рады в Черно-горе. Даже если очистите все земли от тварей, не будут рады... Лесана о боевых магах такое рассказывает – жить не хочется от её рассказов. Впрочем, храм тоже не отстает.

***

Ирбис, почти успокоившийся, вернулся с обхода. Разбудил спящего Волка. Тот сел, быстро, как животное, просыпаясь. Это люди долго продрать глаза не могут, оборотни просыпались легко.

– Ир, все в порядке? – Волк потянулся, разминая тело.

– В порядке, ни следов пескожилов, ни змеевиков не обнаружил. Твоя очередь идти караулить, – отозвался кот. Потом пытливо посмотрел на Волка и все же спросил: – а ты зачем наврал про королевскую двойню? Я же помню, ты рассказывал про семью, один ты родился.