Книга Зона счастья, страница 67 – Любовь Оболенская, Дмитрий Силлов

– Это настолько же сложно… насколько потрясающе, – пораженная услышанным, медленно проговорила я. – У каждого человека несомненно свой взгляд на то, что хотел сказать художник, но мне очень нравится твоя интерпретация смысла двух таких одинаковых, но таких разных картин. Женщина, сбросившая оковы одежды, комплексов, зависимости от мнения окружающих, – что может быть прекраснее? Эти картины – настоящий символ внутренней свободы!

– Я бы сказал, призыв к освобождению от того, что мешает жить полной жизнью, – мягко поправил меня Иван. – Но я рад, что ты все поняла правильно.

Внезапно замечаю, как его заметно потеплевший взгляд вновь становится цепким и холодным. Куда он смотрит?

И тут я понимаю куда.

Вернее, на кого.

К картинам, возле которых мы стоим, направляются две девушки. Длинные волосы, целеустремленные взгляды. Слишком целеустремленные для обычных посетителей музея.

У одной в руках появляются небольшая баночка и кисть…

До меня слишком медленно доходит то, что сейчас произойдет.

Это экоактивистки.

Из тех, кто портит шедевры по всему миру, обливая их супом или краской, чтобы привлечь внимание к проблемам климата. И сейчас ради их целей должны пострадать великолепные картины, которые только что раскрыли мне глаза на мою жизнь…

Но тут происходит неожиданное.

Иван делает шаг, берет девушку с краской за руку и на хорошем английском произносит:

– Я вижу твое желание. Но пойми – ради великой цели нельзя портить прекрасное.

Глаза девушки расширяются. Она говорит быстро и сбивчиво, пересиливая страх:

– Мы – организация! Не мы, так другие все равно это сделают! ООН заявила о невозможности оставаться ниже установленного Парижским соглашением предела повышения средней температуры планеты на полтора градуса по сравнению с доиндустриальным уровнем, и мы хотим написать об этом на картинах! Может, тогда…

– Не трогайте полотна, – спокойно говорит Иван. – Для того, чтобы вас заметили, достаточно ограничиться рамами – их легко отреставрировать. Нельзя сделать мир лучше, уничтожая красоту.

Пламя решительности в глазах девушки становится осмысленным.

– Хорошо. Мы ограничимся рамами. Обещаю.

Иван отпускает ее руку, мы отходим в сторону.

Девушки подходят к картинам. Одна из них достает из кармана тюбик с клеем, и приклеивает себя к раме картины с одетой дамой. Другая пишет краской на стене «+1,5°», после чего приклеивает свою ладонь к раме второй картины.

– По-моему, это бессмысленно, – говорю я. – Никто из людей большого бизнеса не остановит заводы и не откажется от прибыли.

– Как знать, – задумчиво отвечает Иван. – Любая борьба за что-то важное и нужное заслуживает уважения. Главное, чтобы в результате этой борьбы не уничтожалось прекрасное. Пойдем, нам нужно успеть на поезд.

– Куда мы едем?

– В другое государство. К счастью, это не очень долго и безопаснее для нас, нежели лететь на самолете. Мы будем на месте меньше чем через сутки, а оттуда уже гарантированно без проблем вылетим в конечную точку нашего путешествия.

Макс уже очень серьезно меня пугает.

Сегодня заперся в ванной и не выходил почти час. Я делала вид, что спала, а сама слушала.

Там было тихо.

Вообще ни звука.

Что он там делал? Что пил – понятно, взял с собой бутылку. Но почему в ванной, а не в комнате?

Когда вышел – лег рядом со мной, но не спал, это было понятно по дыханию. Просто лежал как бревно, не шевелясь. Пару раз хихикнул еле слышно. От этого хихиканья у меня мороз по коже пошел. Похоже, он точно тронулся от переживаний.