Книга Королевская кровь-12. Часть 2, страница 191 – Ирина Котова

Канал, через который воды реки обрушатся в портал, перегрузят его и закроют.

Максимилиан Тротт

Лес стал реже, и Макс уже видел всполохи заклинаний впереди — то туринцы шли к ним на помощь. Надсадно, но стараясь удерживать ритм, дышала рядом принцесса — он смотрел на нее редко, но ощущал всем телом, будто всей сутью своей ощущал. Она по-прежнему зло била огнем, когда перед ними вставали тха-охонги: пламя получалось крошечным, как из огнемета, но его хватало, чтобы выжечь ногу гиганту, не дать ему ударить по щиту. Или хватала Макса за руку, обжигала взглядом зеленых глаз и молчаливо приказывала ему истлиевать все вокруг, щедро делясь теплом.

Жара в ней словно прибавлялось, но лицо становилось все бледнее. И в те моменты, когда они пересекались взглядами, ему казалось, что она страшно истощена, будто она кричит на одной ноте, как кричат воины, летящие в последний бой, как кричит смертник, бегущий с гранатой в толпу врагов.

Возможно, ему так казалось, потому что он сам рвался вперед с яростью смертника.

— Там-там-там, — барабаном стучало сердце в груди. — Вперед-вперед-вперед!

Удары охонгов и стрекоз сыпались бесконечно.

Щит получилось усилить после того, как сомнарисы, неведомым образом оказавшиеся здесь, впитались в суть Черного. Жрец потихоньку делился силой с Троттом, и потому купол вновь расширился до пяти-семи метров и выдерживал удары стрекоз. Приходилось лишь срезать и обходить охонгов, встающих перед беглецами цепью, — а для этого выходить из-под щита, подставляясь под удары, — да рубить невидши, чем занимался Чет.

Беглецы не разговаривали. Не было ни сил, ни возможности, ни необходимости.

Цель была видна. Цель была ясна. Добежать бы.

— Там-там-там, — соглашалось сердце. — Близко-близко-близко!

Только бы удалось довести Алину. Только бы она прошла. А он уже шагнет за ней и будет молиться, чтобы портал пропустил Жреца.

Они продвигались то рывками, пробегая за минуту двадцать, пятьдесят метров, пока враги приходили в себя и перестраивались, то шаг за шагом, метр за метром, продавливая тех, кто вставал перед ними высоченными тушами, шеренгами инсектоидов, кто рушился стаями. Вонь муравьиной кислоты и паленого хитина подавили все остальные запахи.

Выстрелы из гранатометов уже не гремели — видимо, на беглецов использовали все запасы, — и лишь иногда по щиту сухо стрекотали автоматные очереди — словно преследователи проверяли, не дал ли он слабину.

Четери с каждой минутой становился все смертоноснее. Иногда он, метнув клинок в очередную стрекозу, дрался фисой, из которой выскальзывали тонкие, похожие на струи воды, острейшие шипы, легко рассекающие невидши, подрубающие лапы у тха-охонгов, пробивающие броню. То и дело раздавался его смех, что становился то рычанием, то воем, то хрипом.

Километра полтора оставалось до портала. В ушах Макса грохотала кровь, в груди болело. Пару раз казалось, что не хватает воздуха — но он дрался так, будто не замечает этого, дрался, пробивая путь не для себя — для нее, для своей девочки, для юной жены, которая отчаянно и упорно распоряжалась теми силами, что проснулись в ней.

— Там-там-там-там, — задыхалось льдом сердце. — Держись-держись-держись!

Полтора километра.

Шесть минут бега без препятствий.

Сколько им понадобится, чтобы пройти их сейчас? Двадцать минут? Сорок? Час? Выдержит ли сердце?