Книга Королевская кровь-12. Часть 2, страница 210 – Ирина Котова

А сам Дармоншир, так же сплюнув, развернулся, понимая, что подозванная генералом стрекоза вполне могла откусить ему голову. И щит бы не помог от такой туши.

— Главное, чтобы никто Марине не рассказал, — пробормотал он нервно.

Оценил происходящее — он стоял один посреди равнины, заваленной трупами людей и тушами охонгов.

На его глазах в километре отсюда драконы вводили в портал раненых. От портала ко второму отряду, отчаянно обороняющемуся, бежали Ли Сой с гвардейцами.

— И об этом тоже, — пробормотал он и тоже напрямую помчался ко второму отряду, огибая туши инсектоидов и оскальзываясь на вязкой грязи.

* * *

Не прошло и нескольких минут, как враги нагнали отряд Бермонта — и завязался бой. Берманы и маги, прижавшись друг к другу под крошечным щитом, отбивались от нападавших — которые словно обезумели, словно хотели все свои неудачи, все унизительное поражение забыть здесь, уничтожив маленький отряд.

Бермонт метал секиру, сбивая раньяров, из последних сил защищали бойцов маги, а берманы секли охонгов и невидши. Бойцы со сломанными ногами сражались на коленях у границ щита, со сломанными руками — одной рукой. Но в трех сотнях метрах уже виднелись медлительные тха-охонги, а, значит, они скоро будут здесь и продавят щит.

Купол сужался сильнее и сильнее. Галина Лакторева то нараспев читала стихи, то материлась, а щит пульсировал в рифму. Никто не удивлялся — не до того было, да и мало ли какие у магов способы концентрации.

У сада яблоневого,

Полного цветом,

Всадник спешился,

Воды попросил…

— К нам идут на помощь! — заорал кто-то из берманов. — Наши идут!

Демьян не обернулся. Он работал секирой, как проклятый, и стихия отца его теплом и тяжестью наполняла его тело из мешочка с землей Бермонта на груди.

Раньяры бились о щит уже непрерывно — он все проседал и проседал. Скоро придется пригибаться, а потом — и ложиться на землю. И их раздавят.

Щит просел еще. Не размахнешься.

Что принес ты мне, всадник?

Любовь до смерти?

Или просто смерть?

Или просто смерть?

Демьян, зарычав, выпрыгнул из-под щита, сбил секирой одну стрекозу, развернулся — его сбила с ног другая. Он поднялся — на груди топорщился рваный бронежилет — в глазах потемнело от ярости, и он пошел вперед, рвать и убивать голыми руками.

Он и рвал — но и его доставали. Он смутно осознавал, что из плеча торчит арбалетная стрела — но он не ощущал боли, и метал секиру, и дрался оторванными у охонгов лапами-лезвиями, и слышал запах своей крови, и разъярялся еще больше, еще, еще — а происходящее смазывалось во что-то кровавое и бесцветное.

Вот рушится щит под ударом одного тха-охонга — а второго он подрубает секирой и уходит от падающей туши.

Вот вспрыгивает он на второго, рубит, режет, рвет всадников, схлестывается с невидши, добавляющих порезов и ран на его тело, наискосок вспарывающих лицо — и, очистив спину инсектоида, рубит ему шейное сочленение до той поры, пока тот, обезумев от боли, не бросается прочь.

Вот он бежит к третьему — но движения становятся замедленней и тело ватным. И глаза заливает кровью. Но он бежит, потом бредет, вставая перед гигантом, поднявшимся на дыбы — но секира выпадает из рук, и сам Демьян падает на землю.

И видит огненную вспышку, сметающую гиганта прочь.

Он уже не видел, как до них добежал Четери с берманами, а затем — отряд Александра. И через какое-то время — и Ли Сой с Мастерами клинков и с гвардейцами Вея Ши. Как завязалась ожесточенная рубка под стрекот вдруг присоединившегося автомата.