Книга Займемся любовью?, страница 13 – Мира Ли

Капитан полиции с сомнением посмотрел на меня, снова поизучал Кирин паспорт, видимо, чтобы взбесить меня окончательно и, наконец, положил его вместе с сумкой на стойку.

Поблагодарив, я поторопился убраться отсюда.

Начинало темнеть. Снова пошел снег.

Я сел в машину и набрал номер отеля.

Кира до сих пор не вернулась. Где ее носит в такую погоду без документов и денег?

Я лихорадочно пытался сообразить, как поступить. Если отвезу вещи в отель, то больше ее не увижу… Она точно съедет сегодня же вечером!

Взял ее сумку в надежде найти хоть какую-то зацепку. Телефон, естественно, был заблокирован, на информационном экране ни одного звонка или смс. Разве такое бывает? Девушка одна приехала в чужой город, и за сутки ей никто не позвонил?

Не удержавшись, открыл паспорт: она младше меня на два года, родилась и прописана в Москве и группа крови у нее первая отрицательная…

Книга, кошелек, телефон и какая-то распечатанная статья на листах, — вот и все ее вещи.

Дворники лениво смахнули снег с лобового стекла, и я увидел выходящую из здания вокзала Киру.

Я рванул к ней, переживая, что могу потерять ее в нахлынувшей толпе пассажиров прибывшего поезда.

— Кира!

Она обернулась на мой голос и остановилась.

Большие карие глаза спокойно смотрели на меня: ни удивления, ни ожидания, ни обиды…

— Я в отель звонил, искал тебя…

— Я пришла узнать, не нашли ли мою сумку, — она поежилась, снег крупными хлопьями ложился на ее волосы, — но мне сказали, что «мой будущий муж» уже забрал ее.

Мы помолчали.

— Пойдем в машину, холодно.

Она как-то равнодушно кивнула и послушно пошла рядом. Села в машину и, убрав руки в карманы куртки, вжалась в сиденье. Я включил обогрев на полную. Снежинки в ее волосах быстро превратились в капельки.

— Ты ела что-нибудь?

— Да. Вкусный завтрак в отеле.

Я включил поворотник и выехал с парковки. Кира молчала. Почему не спрашивает, куда мы едем? Почему не сердится или не огрызается на Нику? О чем она думает?

Когда позволяла дорога, я поворачивался и в упор смотрел на нее. Она, не отрываясь, смотрела на дорогу.

— Ты даже не проверила, все ли вещи на месте… — не выдержал я.

— Она открыла сумку, мельком заглянула внутрь и кивнула.

— Может, тебе кто-то звонил?

— Это вряд ли, — тихо ответила она.

— Почему?

— Потому что некому.

— Ты же шутишь сейчас? — попытался я разрядить обстановку.

Кира повернулась и посмотрела на меня:

— Нет.

Внутри все перевернулось от этого ее прямого и односложного ответа. И этого ее взгляда: полного тоски и принятия.

Вот оно — то, что цепляло меня. Она не пыталась быть лучше или хуже, не драматизировала и не впадала в дзен, не кокетничала и не строила из себя недотрогу. Ей плевать на то, что сейчас я везу ее в автомобиле, который стоит дороже Питерской «двушки», что моя футболка в пять раз дороже всей ее одежды. Очевидно, что «богатство» и «статус» для нее пустые слова…

Сердце пропустило удар.

И откуда она такая взялась на мою голову?

— Мои родители погибли, когда мне было десять. Я выросла с бабушкой. Два года назад ее не стало. Я не особенно дружелюбна, поэтому близких друзей у меня нет. Их заменяют коллеги. Кстати, ты почти угадал, когда предположил, что я учитель. Я — логопед в детском саду. Возможно, мои воспитанники и хотели бы узнать, как я, но они еще слишком малы, чтобы звонить мне, — она улыбнулась. — Так что — нет, звонить мне некому.