Книга Ведьма и предубеждения. Книга 2. Серая Мышь, страница 89 – Джулия Принц

Подозреваю, что его кабинет был единственным тёплым местом в замке. Пока меня вели по зловещим коридорам, я едва не околела от холода. Сложно отапливать замок? Или так в своё время привыкли к кострам, что не могут понять, как устроено паровое отопление?

– Леди Шерри! Чем обязан? – поприветствовал меня инквизитор, по-джентльменски вставая.

– Ах ваше преосвященство! Я пришла смиренно просить вас о помощи! – пафосно вскричала я и даже руки молитвенно сложила. Взгляд моих тусклых глаз вряд ли его мог очаровать, но может благочестивый вид понравится.

– Что случилось? С вами всё в порядке? – Прайтес обеспокоенно вышел из-за стола, внимательно осматривая меня, будто пытаясь найти признаки болезни.

Я перестала пучить глаза (подозреваю, что именно их вид вызвал его озабоченность моим здоровьем).

– Если вам надо, то у нас при Храме великолепный госпиталь с поистине чудотворными специалистами! – продолжал Прайтес.

Неужели я перестаралась сегодня с наведением иллюзии и сделала себе совсем больной вид?

– Благодарю вас за такую… заботу, ваше преосвященство. Я не премину воспользоваться столь ценным советом. Но не сейчас. Лично со мной всё в порядке.

– Точно?

А инквизитор начинает меня злить. До дрожи захотелось посмотреть на себя в зеркало, чтобы убедиться, что он ошибается.

– Точно, – я взяла мужчину за руки, в основном в желании его успокоить и как-то проконтролировать. И пока он не успел прийти в себя, выпалила, – мне нужна помощь в любви!

А теперь инквизитор испугался: видимо, больше, чем юных дев, он опасался дев старых. Что ж, в этом он был прав.

Прайтес в шоке застыл, и я, воспользовавшись моментом, усадила его на кресло и принялась объяснять:

– Одна моя знакомая в юности была влюблена… в молодого инквизитора, Джеймса Тарнецкого. Она сейчас при смерти, как вы понимаете, по причине преклонных лет, и мечтает узнать о его судьбе. Жив ли он?

Его преосвященству резко полегчало (видимо боялся, что это я к нему чувства имею). Оторопь сошла с его лица, и оно приобрело знаки мыслительной деятельности:

– Тарнецкий… что-то знакомое. Давайте, я пошлю запрос в архивы, и как будет что известно сообщу вам?

– Хорошо, – я потупилась, – Но умоляю вас, сделайте это как можно быстрее. Моя знакомая может покинуть сей бренный мир в любой момент!

– Да, да, конечно же, леди Шерри. Я всё понимаю, и восхищаюсь вашим стремлением помочь ближнему своему.

Пока инквизитор говорил, он торопливо выпроваживал меня из своего кабинета. Даже чаю не предложил! А вот с мисс Соврикас он был куда любезнее! Но и на том спасибо.

Служащий, поджидающий меня в дверях, ещё не успел порадоваться моему столь скоротечному визиту, как я выпалила:

– И не забудьте, ваше преосвященство, вы приглашены на второй тур Отбора Невест для его высочества.

– А я точно там должен быть? – не обрадовался инквизитор.

– Абсолютно! – разочаровала его я, и победно покинула кабинет и замок.

Пока тряслась в карете до дома, решила, что раз дело с Николеттой откладывается, то займусь Катариной. Её-то обидчики точно ещё живы. Смерть с ней случилась недавно.

Возлюбленный сын благородного семейства Трейсед, где девушка служила горничной, воспользовался положением и изнасиловал её. А его мать, не захотев слушать никаких жалоб на своё бесценное дитя, просто выгнала девушку из дома, лишив и места, и рекомендаций. Но Катарина не оставила попыток добиться справедливости (видимо, по юношеской наивности) и пошла в суд. Закончилось это печально. Миссис Трейсед воспользовалась своими связями, и подкупила судей, а где-то просто наврала (попробуй доказать факт насилия, когда жертва из сословия значительно ниже), обвинила бедняжку и воровстве, и наговоре. В результате в тюрьме оказалась жертва, а не преступник. И уж не знаю, был ли это сговор или злополучная судьба, но надзиратель ей попался самый жестокий (не то что он пытал заключённых, но порой равнодушие к бесправным людям, которые полностью от тебя зависят, может быть не менее страшно. Девушка обнаружила, что беременна, а стресс и плохие условия привели к выкидышу. Но врача надзиратель не разрешил вызвать: нечего человека тревожить из-за бабских дел. В результате девушка скончалась от потери крови и заражения. А после смерти она стала безутешным призраком, желающим мести и справедливости.