Книга Второй шанс для истинной, страница 6 – Марианна Красовская

Это была моя последняя мысль, а потом я провалилась в темноту.

***

В себя приходила с мучительным сожалением. Лучше б умерла. Глаза открывать не хотела, так и лежала, злобно сопя и про себя проклиная все известные артефакты, Джахара, его гнездо, злую судьбу и на всякий случай — Литторио. Это он виноват во всех моих злоключениях!

— Назирэ, ты все еще спишь? — раздался вдруг знакомый голос. — Сколько можно? Сегодня такой важный день!

Я взвилась на постели (на постели?), распахнула глаза и едва не потеряла сознание снова. Мама? Мамочка! Как же я по ней скучала!

— Что опять, глупая? Что тебе страшного приснилось? На тебе лица нет. Ты плачешь? Нанэ, что с тобой?

Я рыдала навзрыд, сама не понимая, что со мной. С тех самых пор, как я встретила Тайлера, из моих глаз не упало ни слезинки. Ни когда горел мой дом, ни когда он умер, ни когда я поняла, что стремительно старею. А сейчас меня всю трясло.

Родные руки обняли меня, прижали к себе — словно я все еще была ее малышкой. А ведь был день, когда мама отвернулась от меня, когда сказала, что ее дочь умерла.

— Ну что ты, маленькая, золотце мое. Что тебе приснилось?

— Мама, я не хочу на отбор. Я не готова. Я еще не готова совершенно!

— Такая честь, родная… сам Литторио из дома Шумной воды. Тебе же он так нравится…

— Не хочу!

— Хорошо, — неожиданно согласилась мать, гладя меня по волосам. — Ничего страшного. Будут и другие отборы. Если не хочешь — то кто тебя заставит? Все, успокаивайся, вытирай слезы и умывайся. Я сейчас напишу записку, что дом Высокого огня отказывается от отбора.

И она выпустила меня из объятий. Заглянула в лицо, убеждаясь, что ничего страшного все же не произошло, что я успокоилась и перестала дрожать. Поцеловала меня в лоб и стремительно поднялась. Я и забыла, какая она всегда была резкая… Мы не были с ней близки, но, видимо, в том моя вина. Я всегда от нее убегала, не слушалась. Мне она была неинтересна.

Теперь я горько в этом раскаивалась.

Пошатываясь, я поднялась с постели, оглядела тоскливо свою девичью комнату (какая-то она… слишком детская) и отправилась в купальни. С изумлением уставилась на свои руки — нежные тонкие пальцы, аккуратные ногти, белая кожа. Ни морщин, ни пятен. Потрогала упругую грудь. Встряхнула тяжелыми волосами.

И расхохоталась торжествующе — получилось! Я смогла, я снова победила! Всех обманула!

Литторио, я никогда не буду твоей женой, даже не надейся!

Медленно, очень медленно я умываюсь, расчесываю волосы, не отводя взгляд от отражения. Я все еще не уверена, что не сплю. Служанки приносят мне наряд, который я собиралась надеть на отбор. Я хорошо его помню, но все равно кривлю губы. Какая вульгарность! То, что раньше казалось мне очаровательным, теперь вызывает легкий стыд.

Блестящий лиф на шнуровке едва прикрывает пышную грудь. Широкие шелковые шаровары не скрывают очертаний стройных ног. Спору нет, с моей внешностью это все смотрится очень красиво. Грех прятать такое тело под множество покрывал. Но и выставлять себя напоказ… к чему? Теперь я знаю, что мужчин гораздо больше восхищают намеки и полутона, чем обилие голой плоти.

— Еще накидку принесите, — командую я сурово. — Мамину, бирюзовую, полупрозрачную. Да побыстрее.

Девочки-прислужницы убегают, а я со вздохом одеваюсь. Роскошь, блеск золота, нежность шелка. И кожа… сливочно-белая, сияющая юностью. Я прекрасна и не могу собой налюбоваться.