Онлайн книга «Сто удач и одно невезение»
Одесса. Любимейшая, обожаемая Зинулей, мистическая, сказочная, единственный город в мире, где люди в самых тяжелейших жизненных ситуациях смеются над собой и обстоятельствами. Она любила абсолютно все, связанное с этим городом, до восторженного внутреннего повизгивания! И Привоз, с его вечными вопросами: – И що ви за это хотите? – А що ви имеете за это дать? И па-де-де словесное вокруг торга, пока продавец и покупатель не останутся «уполне» довольные друг другом. И запах акаций, моря, арбузов, свежей и не очень рыбы. – Та не морочьте мене голову… – слышится на улицах. Далее любой текст для житейской ситуации. И призыв фотографа на одесском пляже: – Остались без движения! Другой мир, другое измерение, другое сознание – отдельная вселенная! А еда! А застолье-гостеприимство! А старые дворы-колодцы, где все друг друга знают с дореволюционных времен – и бабушек-дедушек, и кто чем живет, «хто» сегодня «борсч» на обед готовит. И не тихо беседуют с верхних этажей с тем, кто «унизу». – Адочка, ты где идешь? Что в переводе означает: «Куда?» – У поликлинику. – Ой-ой, – громко сетуют сверху. – Таки я тебе скажу, врачи тоже живут недолго, поэтому и лечат как умеют! И жара, и солнце, и море, и их с Риткой полная свобода – ходи куда хочешь, делай что хочешь, но до десяти часов вечера. Это когда они уже постарше стали. В пятнадцатилетние их каникулы приехали экспромтом обе мамы, всего на недельку. Отдохнуть от дождливой Москвы, замучившей работы и быта, побыть немного с девчонками, позагорать, отвлечься. И Светлана Николаевна испереживалась и поделилась с Софьей Львовной тревогой во время праздничного застолья, в честь их приезда молниеносно организованного, на котором отсутствовали только девчонки, болтающиеся где-то по Одессе. – Что-то я, Соня, переживаю! Не слишком ли много мы им свободы позволяем? Вот ведь таскаются целый день неизвестно где! Мало ли кто пристанет, обидит! – Та ты що за такое себе нерви мучаешь? – активно успокаивала тетя Соня, которая переходила на родной «язык», как только ее нога ступала на одесскую землю. – Зиночка же с Ритой! Вот как к ним кто пристанет от пацанов до бандюков и милиции, тот пусть сам и отбивается, как может! А лучше бежит! Светлана Николаевна посмотрела на подругу, осмыслив услышанное, и расхохоталась – действительно, пусть сами и отбиваются или ноги уносят! И я вам таки скажу пару слов за эти обстоятельства, они таки правда! К Рите с Зинулей лучше было не подъезжать нахрапом – себе дороже! Лучше совсем не подъезжать, но если нежно и ласково, то имелся реальный шанс удалиться, не сильно пострадав, если повезет. Ну а нахрапом – извините! Самый тяжелый случай со знакомством произошел именно тем летом, в их пятнадцать лет, остальные «приставания» молодых людей в тот сезон имели гораздо меньшую трагедийность на его фоне. Сидели они себе на лавочке в сквере, недалеко от моря, ели мороженое, болтали беззаботно о пустяках. Мирную беседу прервал подваливший к ним парень. – Девчонки, давайте знакомиться! – жизнеутверждающе бодро предложил он. – Возьмем шампусик, на пляж пойдем поплаваем, поболтаем? Нам с друганом как раз таких симпатичных девчонок для отдыха не хватает! – А где ваш друг? – осторожно поинтересовалась Зинуля, чтобы владеть полной информацией в преддверии, так сказать, надвигающихся событий. А что события будут иметь место, она не сомневалась. – Да вон, в очереди за пивом стоит! – И он махнул в сторону рукой. Зиночка проследила за направлением руки, оценила очередь у бочки с пивом, стоявшего в самом конце очереди парня, помахавшего другу рукой в ответ, дескать: счас буду, ждите! – Мы вас оттуда заметили, уж очень вы симпатичные! – объяснил претендент в кавалеры. – Так что, девчонки, шампанское? – настаивал и подчеркивал свою материальную состоятельность на курорте молодой человек. Он явно относился к отряду отдыхающих неодесситов и был старше их года на три. Может, друзья перед армией отрываются или отмечают таким образом поступление в институт. Да и бог бы с обстоятельствами их курортствования. Далее действо развивалось стремительно, под девизом: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!» Парень, видно, данный девиз не знал и продолжил настойчиво навязывать свое общество девушкам. – Да ладно вам, девчонки! Все равно скучаете, а мы парни веселые, с нами не соскучишься! Меня Сашей зовут! – представился он и протянул руку для знакомства Ритке, сидевшей ближе к нему. – Рита, – представилась воспитанная скромная барышня и протянула ладошку для взаимного рукопожатия. Наверное, Одессу завалило бы снегом, если б Ритуля, как все нормальные люди, сделала простенькое движение ручкой – раз, прямо и целенаправленно – просто! Ага, тот случай! Предлагая ладонь, она проделала этот жест плавно, по дуге, задействовав в движении тело, отчего вторая рука, принявшая участие в жестикуляции, дернулась, из вафельного стаканчика вывалилось содержимое – наполовину растаявшее мороженое. – Ой! – пролепетала Ритка. Парень инстинктивно скакнул назад, уклоняясь от месива, летящего прямой наводкой ему на ноги. Правой ногой, обутой в пляжный шлепанец, прямехонько наступил на тихо-мирно лежавшую до сей поры, брошенную кем-то пустую стеклянную бутылку из-под лимонада. Бутылка заскрежетала по асфальту и поехала под тяжестью его тела. Хлопец был явно не циркач и, не удержав равновесия, начал заваливаться назад. – Ой! – повторила любимое Ритка. Пулькой подскочила, ухватила его за руку и дернула вперед. Помогла, значица! Потерянное окончательно равновесие махнуло на парня рукой от безнадеги, и он, как-то странно изогнувшись, полетел по направлению рывка, то есть вперед. Ритка сообразила, что он заваливается на нее, и оперативно отскочила в сторону. Не встретив препятствий на пути полета, парень со всего маху рухнул вперед. И о-о-очень неудачно: рука, «встретившись» со скамейкой, издала неприятный хрумкнувший звук, унисоном поддержанный другим звуком снизу от соприкосновения колена с асфальтом. – А-а-а! – взвыл от боли парень по имени Саша. – Ой! – в третий раз пожурилась Ритуля. И, сердобольная, кинулась помогать пострадавшему подняться. Поддерживаемый Риткой за здоровую пока еще руку, Саша стал подниматься с колен, издавая страдальческие звуки. Рука, скорее всего, была сломана, висела плетью, и он не мог ею пошевелить. Колену тоже досталось; с трудом выпрямившись, Саша попробовал встать на пострадавшую ногу, для проверки степени ушибленности колена, экспериментальным, так сказать, путем. |