Онлайн книга «Счастье среднего возраста»
— Ща-ас! — язвительно пообещала Сашка. — Значит, выстояли? — А-а! — неопределенно махнула рукой Саша. — Что теперь об этом говорить, дела давно минувших дней! — Так, а строили и вели к процветанию фирму вы одна? Партнеры были? — Нет. Одна. Всегда. — Из всего вышесказанного следует, что у вас не тот уровень бизнеса, чтобы вызвать чей-то жгучий интерес так жестко «уговорить» вас все отдать? — подвел итог своим расспросам и ее ответам Гуров. — Иван Федорович, я не знаю, чем вы занимаетесь, подозреваю, что не картошку окучиваете, но все же думаю, какое-то представление, и, скорее всего, не умозрительное, о нашем российском бизнесе имеете. Сашка посмотрела на него в ожидании утвердительного ответа. Но он никак не отреагировал, даже не кивнул — смотрел на нее с интересом, и все. Ладно. — Никто не будет ни с того ни с сего вот так просто похищать человека, чтобы заставить его отдать бизнес или поделиться. Во-первых, это не такая уж простая процедура в плане документального оформления, а во-вторых, это делается совсем по-другому. Сначала придет какой-нибудь адвокат или непонятный представитель кого-либо, изложит «пожелания» и предложения, потом вам напомнят об этом несколько раз по телефону, не забыв припугнуть, параллельно начнется прессинг всяческих инстанций, неприятности от мелких до глобальных. Словом, запустят обычный в таких случаях механизм, суть которого сводится к одному: у кого нервы окажутся крепче, связи круче и денег хватит на всю эту кутерьму. И это в лучшем случае! В худшем: хоть я делаю все, чтобы не подставиться, но бизнес есть бизнес, и если в одно далеко не прекрасное утро кто-то решит, что ему нужна моя фирма, и натравит на меня рейдеров, то я прекрасно отдаю себе отчет, что меня вполне могут сожрать, а я потом запарюсь в судах доказывать, что я собственник. А пока я стану бегать по судам, фирму перепродадут пару раз так называемому «добросовестному» покупателю — и пишите письма! И все это банальней, наглей и притом действеннее и для рейдеров безопасней, чем похищать, пытать, заставлять что-то подписывать! Да и отработано уже не один раз и не дает сбоев, и не надо разборок с ментами! — Саш, — вдруг перебил он ее монолог, спокойным, снисходительным тоном, — не нервничайте вы так! Сашка внутренне остановилась, словно на стену налетела. — Да… — и повторила: — Да. Допила остывший кофе. Горько и невкусно. Холодный кофе почему-то всегда невкусно. Странный напиток: горячий — замечательно, холодный — гадость! — Из вашей эмоциональной речи я понял, что никаких таких предложений вам не поступало? — вернул ее к продуктивному разговору товарищ принц. — Правильно поняли. Даже намеков отдаленных не было. — Хорошо. Идем дальше. Кто наследует ваше имущество в случае вашей смерти? Дети? Муж? Родители? Сашка уставилась на него удивленно, даже пару раз хлопнула глазами от неожиданности, как филин. — Никто, — растерянно ответила она. — Мама, наверное. — Завещания нет? — Нет. — Может, вас хотели заставить написать завещание с последующим вашим устранением? — предложил он версию. Санька задумалась. Покрутила головой в поисках официанта, увидела, махнула ему рукой и заказала еще кофе, когда он подошел к их столику. Надо подумать, вот так сразу и не ответишь. Она не заметила, как перед ней оказалась чашка горячего кофе, сделала глоток, обожглась и удивилась. Ах да! — Моя мама отсудит все и у всех, кому бы я чего ни завещала! — По ныне действующему законодательству она сможет отсудить только половину. И мама ваша не препятствие, раз у вас нет других наследников. Она ведь не молода, и если кто-то решился действовать с вами подобными методами, то ваша мама — это так, семечки. — Да господи боже мой! — громко возмутилась Сашка. — Да на хрена такие сложности?! Красть меня, убирать маму! Это же больших денег стоит — нанимать кого-то для исполнения, озадачиваться результатом и реализацией плана! Она возмущалась громко, так что оборачивались малочисленные ночные посетители в зале, но Сашка не видела ничего вокруг. А он молчал, смотрел жалостливо и молчал, давая ей пошуметь. «Нет, странный он все-таки какой-то!» — подумала Сашка и вмиг успокоилась. — Извините. — Да орите на здоровье! — разрешил господин Гуров, по имени Иван и отчеству Федорович. — Но лучше бы вы коньку выпили, отлично помогает стресс снимать. — Да не хочу я коньку! Я разобраться хочу, понять хоть что-то! — В таком случае, — очень жестко, резко сказал он, — возьмите себя в руки и думайте! — Беру! — последний раз громко, как обиженная девочка, которую загоняют домой за уроки, пообещала Сашка. — Примем за версию номер один завещание, — вернул ее на дорогу рассуждений Иван. — Такое возможно? — Ну, возможно, наверное, — согласилась она. — А версия номер два? — Вас пытались похитить с целью выкупа. Банального и пошлого. Сашка посмотрела в не смеющиеся золотисто-шоколадные глаза, а ведь… «Выкуп?» — задала она вводную мыслительному процессу. Задумавшись, посмотрела в окно, перевела невидящий взгляд на чашку с кофе, допила, поразглядывала гущу. Кофейная гуща не дала никаких ответов, Сашка нашла их сама. — Сколько за вас могли потребовать? — поторапливал он ее вопросами. — Не знаю. А сколько сейчас требуют? — Александра! — расстроился он. Что, неужели у нее заряд кончился? Да не может быть! Иван был уверен, что она сильнее. Намного! — Соображайте! — потребовал он. — Что вы растерялись и думать перестали! Сашка посмотрела на его недовольное лицо. Действительно, что это она растерялась?! Это ведь ее проблема и ее неприятности, свалившиеся невесть откуда. И каким бы необычайно благородным ни был Иван Федорович Гуров, он совсем не должен сидеть здесь среди ночи, выслушивать ее и подтирать за ней что бы ни было — проблемы, сопли, страхи и ее идиотизм! — Значит, так… — начала она деловым тоном. Собралась в три секунды, наподдавав себе мысленно, и в голове у нее все выстроилось в ряд по данной версии. — Отвечаю! Он восхитился про себя. Не так чтобы сильно — в меру, но все же восхитился! Она откинула челку, зло сверкнула балтийскими глазами и вернулась в привычное для нее состояние язвительной, умной, надменно-отстраненной женщины. Молодец! — Меня бесполезно красть для выкупа. Никто бы ничего за меня не дал. Опля! Это как же? А он только позволил себе немного расслабиться. |