Книга Тайна императора, страница 130 – Елена Золотарева

Но, кажется, Ирим уже не надеется. Он недоверчиво ведет бровями, хоть и кивает в знак благодарности за поддержку.

— Мы с Анваром были как часть единого. Дружили долго, чувствовали друг друга. Потом появился Фарос, и уверенность в том, что мы найдем солнце, одно на троих, росла с каждым годом. Даже не представляю, какой план у мироздания, если меня так жестоко обманули.

— Для тебя приготовили потрясающую женщину. Твою! Самую-самую!

Он грозит мне пальцем, забавно сощурившись.

— Откуда знаешь?

— Чуйка! — улыбаюсь в ответ, чувствуя, как его тепло касается и меня. Неужели я смогла растопить эту безнадежную глыбу льда в его душе?

— Что?

— А, — я отмахиваюсь, совсем забыв, что он возможно, не знаком с земными языками, — на моей родине в народе так называют предчувствие.

— Чуйка…— из его уст это слово звучит как-то непривычно, но все же красиво, мелодично, — а знаешь, я поверю тебе!

Моя сентиментальность больше не выдерживает этой душераздирающей оперы и вырывается наружу слезами. Я пытаюсь скрыть их широкой улыбкой, но мое сердце вдруг стало таким большим и переполненным любовью, что я не могу больше держать переживания в себе. И даже, если это снова проделки Хранителя, играющего энергиями, я ему благодарна за этот опыт.

— Мила-я? — Анвар застывает на пороге, пытаясь оценить обстановку, — откуда эти слезы?

Он быстро оказывается рядом и обнимает, прижимая крепко-крепко.

— Кажется, кто-то соскучился по нарам казематов! — Фарос шутливо бьет кулаком в плечо Ирима, и тот поднимает руки.

— Знаешь, это были не лучшие годы моей жизни!

— Можно подумать, ты там сидел! — язвит Анвар, давая понять, что знает больше, чем официальная версия для публики.

Я, наконец, успокаиваюсь. И пока вытираю слезы, мужчины по-дружески обнимаются, перекидываются еще парой шуток о невезении Ирима, и прощаются, чтобы продолжить допрос Антея.

Когда в комнату для допроса вошла женщина, поначалу я даже не предала этому значения. Подумала, кто-то из персонала. Она выглядела странно, но это не Земля. Здесь часто попадались люди, непривычные моему взгляду. Голова вошедшей была лишена волос, и лысина ярко блестела, отражая свет потолочных люминатов. То, что это женщина, было понятно по ее изящному телосложению. Даже в мешковатой робе она выглядела хрупкой.

Антон бросил на нее презренный взгляд и демонстративно отвернулся. И тут началось.

Грохнув кулаками о стол, эта женщина запрыгнула на него сверху, и скользящим движением оказалась перед Антоном.

Ее крик заставил вздрогнуть. Она кричала истошно, и быстро ее тонкий голос превратился в охрипший лай. Я не поняла ни единого слова. Таких попросту не было в том наборе слов, которому меня учили. Но и без этого было ясно, что это брань. Крепкая манурская брань обиженной и отчаявшейся женщины.

Антон небрежно отмахнулся от девушки, будто та была грязью на его ботинке, а она прижала руки к груди и протяжно взвыла. И только этот жест, сложенных у груди ладоней выдал в ней Малиан. Она делала так же, когда просила Анвара взять ее в нашу семью.

— Мила-я, может достаточно на сегодня? — Анвар мягко взял меня под локоть, пытаясь увести, но я выкрутилась и прилипла к стеклу.

— Что с ней сделали? За что ее обрили?

— Такие правила.

Он будто нарочно стал жестким, чтобы я была готова, что дальше будет только хуже. Что это не место свиданий, а место для допроса. И люди за стеклом не просто мои знакомые, а преступники. И лишиться волос ­– меньшее из наказаний, которые их ждут.