Книга Выжить. Остаться собой, страница 12 – Ольга Кобзева

Мне стало безумно жаль этого зверя. Что за жизнь он влачит? Не могла оторвать от него глаз даже тогда, когда все было кончено и начальник лагеря, забрав опустевшие ведра, направился к центру Жахжены. Мужчина не обратил на меня внимания, а вот птеродактиль словно почувствовал мой взгляд. Посмотрел прямо на меня. От его пристального внимания даже мурашки по коже побежали. Во взгляде крылатого животного была мука и мольба.

— Ты снова за свое? — одернула меня Ильшани, выводя из своеобразного транса, в который я невольно погрузилась, меряясь взглядами с птеродактилем. — Пошли, ужин скоро!

Я чувствовала себя такой же пленницей, как и этот несчастный зверь. И пусть я не связана по рукам и ногам, это лишь оттого, что не представляю физической опасности.

Во время еды я вспоминала ту пару, что прибыла днем. Мужчина, как мне кажется, просто их сопровождал. Убеленный не совсем еще старик явно приходился Тарскони родственником, ну или близким другом. Сужу по тому, как они здоровались и общались. С Аравием Тарскони держался хоть и накоротке, но все же высокомерно, по-хозяйски. А вот с тем мужчиной они обменялись хлопками по спине, а в конце даже обнялись.

Я так поняла, что роль мужчины заключалась как раз в том, чтобы привезти сюда высокородную пару. К мужчине все, включая Тарскони, обращались «халишер», а к девушке «иттани». Ильшари немного недоуменно пояснила, что таково обращение к высшим родам. Что за высшие рода она пояснить не успела, что-то нас прервало. Выходит, и Аравий, и Тарскони — тоже те самые «высшие», как и их гости.

Мужчина с девушкой расположились в одном из домиков. К ним туда попеременно ходили сначала молоденькие небеременные девушки. Заходили по одной, проводили некоторое время внутри и выходили с нечитаемым выражением лиц. После позвали нескольких, находящихся на поздних сроках беременности. Айшас тоже ходила.

Эти были внутри еще меньше. Выходя, отмалчивались, ничего не объясняя. Хотя, надо признать, с расспросами к ним никто и не приставал. Похоже, только мне одной было до жути интересно, что же происходило там, внутри домика. Для чего туда звали девушек. Конечно, предположения у меня появились, но все вокруг настолько дико для меня, что самые органичные предположения просто не укладываются у меня в голове. Мне нужно было подтверждение кого-нибудь из тех, кто ходил «на смотрины». Так что после ужина я сама пошла к Айшас.

Отношение девушки потеплело после моих извинений, но держалась она все же чуть настороженно. Не знаю, было ли так и раньше или виной тому мои неосторожные слова. Айшас переплетала волосы, неловко разбирая спутанные пряди руками. Легко предложила свою помощь. Девушка глянула на меня с сомнением, но повернулась спиной, предоставляя мне продолжить распутывать ее волосы.

— У тебя нет гребня? — с сомнением осмотрела фронт работ.

— Есть, старенький.

Айшас достала нечто каменное, с частыми зубьями, половина из которых оказалась выломана. Но гребень Айшас так любовно прижимала к груди, что сразу становилось понятно, ей эта вещица действительно дорога.

— Я осторожно, — пообещала, протягивая руку.

Айшас передала мне хранимый предмет и снова повернулась спиной. Прочесать ее гриву, даже имея гребень, оказалось той еще задачей. Я старалась сильно не дергать, действовать как можно нежнее. Зато в ближайший час, не меньше, судя по объему работы, мы вполне можем поговорить.