Книга Травница. Предназначение, страница 94 – Ольга Кобзева

После Свейлон поинтересовался, знает ли она, где ее мать. Арьяна не знала. Но был еще диари аль Мэдди. Мужчина слушал рассказ дочери с раскрытым ртом. Он дышать-то начинал, лишь поняв, что задыхается. Судорожно, рвано. Откровения кровиночки явно явились для него неожиданностью.

Рошар больше не пытался обнимать невесту, отошел в дальний угол. Слушал с каменным лицом, иногда нервно сжимая кулаки. Мое к нему отношение безвозвратно изменилось вчера, у того кровавого дома. Я больше не смогу воспринимать его, как прежде. Он мне не поверил, поверил ей. Готов был ее выгораживать…

- Я бы хотела узнать, какому наказанию подвергнется льяра, - попросила негромко.

- Есть предложения? – оживился Свейлон. – Могу даже предоставить тебе эту привилегию. Хочешь?

- Нет! - резко отказалась. - Просто хочу быть уверена, что она его не избежит.

- Думаю, мы можем вывести ее на площадь перед толпой, зачитать список преступлений и просто оставить там, - кровожадно предложил повелитель.

- Свейлон, нет, - упал на колени аль Мэдди. – Умоляю, не нужно огласки!

- Простите, но я и правда пойду, - попятилась, не желая и лишней минутки находиться здесь, в одной комнате с Арьяной и ее отцом, вырастившим такого монстра. Все, что его интересует – честь рода. Покачала головой, стараясь выбросить картину подвешенного на крюк младенца, преследующую меня постоянно, то и дело возникающую перед глазами.

- Лисанна, нам нужно поговорить, - когда я уже выпустила крылья, окликнул Тревор.

- Хорошо, - кивнула ему, представляя лавку. – Приходи.

Не знаю, успел ли кто закрыть глаза… Вспышка вышла особенно яркой, на эмоциях, не иначе. Только оказавшись в спальне, позволила себе сползти на пол и разрыдаться, снова и снова воспроизводя рассказ Арьяны в мыслях. Она не жалела ни о чем. Для нее эти младенцы, их матери, кровавые ванны… все это было, словно визит к модистке – утомительно, не всегда по душе, но необходимо.

Она слизывала мою кровь, когда я не сопротивлялась. Сейчас я переживала, не воспримут ли Всевышние это как знак того, что я отдала ее добровольно. Не зарастут ли раны на ее лице, оставленные моим гневом. Не восстановится ли ее детородная функция? Что за наказание уготовит ей Свейлон? Чего я сама бы хотела для нее? Смерти? Нет, это слишком просто, да и противно моей природе. Изгнание? Да, наверное, изгнание. Из высшего общества, из столицы, из рода. Лишение всех благ цивилизации, всего, ради чего она это творила.

- Мамочка, почему ты плачешь? – в спальню заглянула Аннис. – Тебе больно? Ударилась?

Дочка потянула меня наверх, помогая подняться. Подняла ее на руки и прижала к себе.

- Все хорошо, милая, - прошептала ей в волосы. – Просто расстроилась немного.

- Я тебя люблю, мамочка, - мою шею обвили тонкие ручки.

- И я тебя люблю, маленькая, - поцеловала ее щечку, носик, лобик. – Очень-очень люблю!

Эвандер мялся в дверях, не заходя в спальню. Подняла на него глаза, ловя встревоженный взгляд. Неужели он и правда чувствует меня? Чувствует мое состояние? Чувствует, но не пытается вмешиваться, контролировать, запрещать. Так и стояли, смотрели друг на друга. Не знаю, о чем думал он, а вот я думала, что разговор с Тревором неумолимо приближается. Давно назрел, больше откладывать нельзя.

Все ошибаются, отчего-то я думала, что узнаю свою судьбу сразу, с первого взгляда. Пойму, что это он, мой единственный. И Тревор… очень походил на того самого. Мои чувства к нему были довольно сильны, отличались от того, что я испытывала к другим. Но теперь я знаю, что он не тот самый.