Онлайн книга «Мелодия моей любви»
|
Спрыгнула, отошла к стене, поглядела… Сзади кто-то ойкнул. Огромные, доверчивые глаза. Припухшее личико. Мишка с растрепанным ухом, крепко прижатый к животу. И надпись. «Лиза Гонсалес: – У моего Мишутки больное сердце. Если ему не сделать операцию, он умрет». Чуть ниже, помельче, еще одна надпись: «Операция Лизы стоит 300 тысяч рублей. Уже собрано:…» Лида вытащила из сумки конверт, пересчитала купюры, вписала в белое окошечко синим маркером: «650 рублей». Из буфета вернулись аниматоры. Поглядели на плакат. Полезли в кошельки, вполголоса пересчитали собранную сумму. Один из мужчин вытянул из Лидиной руки маркер и исправил цифру в белом окошке: «1850 рублей». Зашла уборщица, заглянула в коробку возле дверей – не накидали ли мультипликаторы мусору, вечно у них кучи бумаги, одноразовые тарелки, картонные стаканы. Вытряхнула коробку в черный пластиковый мешок. Поглядела на плакат. – Это чего же? – Срочно нужна операция, деньги собираем, – вздохнула Лида. – Да что же это делается, господи! Да почто же малышам такое наказание? Пусть бы депутаты этак маялись, вон у них рожи какие наедены! Уборщица покопалась в кармане и протянула Лиде тридцать рублей. – Ой, что вы, не надо, – воскликнула девушка, глядя на мятые десятки. – Чего это «не надо»! Бери, бери! Я нашим женщинам, в клининг-службе, расскажу, еще соберем. У меня у самой внучка… Из-за нее и в Москву переехала – из школы встречать, хозяйство на деда бросила. Лида обняла уборщицу. – Твоя девчонка-то? Вылечим ребенка, что ли мы не люди! Я сегодня же в церковь схожу, Казанской Божьей Матери свечку поставлю, – заверила женщина. – Надо платок освятить и на сердце, на сердце ей чаще класть, раз сердечко больное. Платок-то есть с собой? Я бы сразу после работы и сходила, освятила. – Есть, – обрадовалась Лида. Бросилась к вешалке, вытащила из рукава пальто купленный по настоянию Алины, источавший запах французских духов шелковый платок от Версаче, подала уборщице. – Вот и добро. Господь такую хорошую девочку не оставит, надо только молиться с верой. Лида молча кивнула, подошла к баннеру, исправила цифру «пять» на «восемь». Вечером на плакате, стоявшем в студии, значилась уже сумма 5680 рублей – большинство коллег скинулись по триста рублей, Горелый дал тысячу еще несколько человек заверили: внесут свой вклад через три дня, когда на карточки перечислят аванс. Лида была возбуждена быстрым успехом. И все-таки до трехсот тысяч было очень далеко… На следующее утро она вытащила стойку в холл на первом этаже. – Разрешение на размещение есть? – строго спросил охранник, следивший за камерами видеонаблюдения и электронной проходной. И протянул девушке пятьдесят рублей. – Ой, спасибо большое! – пискнула Лида, положила купюру в льняную сумочку-торбу и встала, напряженно переминаясь, возле баннера. Весь вечер накануне она репетировала перед зеркалом проникновенную речь. Большинству людей, а Лида была из их числа, трудно просить деньги. Унизительно, стыдно… А вдруг откажут? Позор какой! – «Пожалуйста, не проходите мимо!» – голосила Лида своему отражению в зеркале. – Нет, плохо… «Люди добрые! Помогите, кто сколько может!» Еще хуже… «Господа, вы можете спасти жизнь ребенка!» И как я это буду выкрикивать? Представляю, как все шарахнутся. А ведь она должна была стоять на глазах сотен идущих через холл людей! Лида с шести утра возилась с прической: отделяла тонкие пряди, скручивала жгутом, навивала на щетку, сушила феном, вновь распускала узкие, как серпантин, полоски волос, подкалывала заколками. После долгих раздумий надела строгий костюм с атласной розовой блузкой, положила в пакет туфли на высоком каблуке. …В холл вошли первые сотрудники, элегантные дамы, кажется из журнала «Камины мира». Лида зажмурилась, набрала воздуху и закричала срывающимся голосом: – Девушки, миленькие! Дамы вздрогнули. Молча приложили пропуски к сканеру, пробрались через турникет, подошли ближе, оглядели баннер. – Пожалуйста, помогите, кто сколько может! – дрожащим голоском попросила Лида. – А что случилось? – спросила дама в шикарных очках со стразами. – У Лизочки в сердце отверстие, в любой момент может умереть. Нужны деньги на операцию. – Господи, а государство что же? – возмутилась дама, доставая бумажник. – А что государство? – горько усмехнулась Лида. – Кому мы нужны? – Просто безобразие! – дружно воскликнули дамы и подали деньги: две – по пятьсот рублей, третья, в очках со стразами, с извинениями протянула пятьдесят евро: рубли самой нужны, на обед, а остальные деньги на карточке. Лида принялась мысленно плюсовать общую сумму, переводить евро в рубли. Подосадовала, что не научилась пользоваться калькулятором в мобильнике. Но так и не успела написать в окошке баннера новую сумму: в холл вошла целая толпа сотрудников продюсерского центра. Девушки встряхивали шубки, мужчины расстегивали куртки и пальто, молча смотрели на фотографию Лизы. Затем лезли в сумки и карманы, пересчитывали содержимое кошельков, подавали Лиде банкноты. Льняная торба, висевшая через плечо, на глазах набирала толщину. Лида уминала деньги, записывала суммы на старом чеке и не переставая умоляла: – Ребята, дамы, пожалуйста, очень вас прошу, помогите! Горелый остановился поодаль, удивленно, словно увидел в Лиде что-то, о чем не знал раньше, посмотрел, как она принимает деньги и страстным, звенящим голосом благодарит дарителей, и, не сказав ни слова, прошел в студию. Ребята с радиостанции предложили рассказать о Лизе в прямом эфире. – В одиннадцать вечера подходите к нам, на третий этаж, – пригласил парень в вязаном берете. – Ой, я никогда раньше… – испугалась Лида. – Ничего сложного: загорится красная лампочка, значит, можно говорить. «День радио» смотрели? Ну вот! – У нас же расчетного счета нет, куда люди деньги понесут? – снова расстроилась Лида. – Придумайте что-нибудь, до вечера время есть. Можно предложить прямо в студию подвезти, а мы в прямом эфире человека поблагодарим, диск подарим, кружку, песню поставим. В одиннадцать часов, когда поток творческих работников иссяк, Лида оставила баннер под надзором охранника: «Идите, девушка, идите, если что, я людей к вам направлять буду» – и на не гнущихся от напряжения ногах вернулась в студию. |