Книга Академия сумрака. Пыльца лесных фей, страница 25 – Тиро Томое

— Тихо, тихо, — знакомый голос прорвался сквозь звон стали и рёв айгыра,— умеешь же ты вляпываться, адептка.

Захлёбываясь в слезах и неистовой радости, я протянула руку профессору.

— Вещи… там… забрать… — несвязно пробормотала я, сквозь истерику.

Но профессор всё понял. Он сунул мне в руки холодный тряпичный ком, поднял с колен, а потом подхватил на руки.

— Портал, — прокричал профессор Веласс.

Хлёстко ударил ветер и перед нами закружилось око снежной бури, в которое профессор безбоязненно шагнул. Снежинки больно укололи щёки и лоб, взвились и исчезли. Портал закрылся, отрезая нас от Большака и шума битвы.

— Рэй, — профессор опустил меня на что-то мягкое и тёплое, — слышишь меня?

Тёплые руки обхватили мои ледяные щёки, тревожные глаза профессионально осмотрели меня.

— Быки тебе не навредили?

— Н-нет, — стуча зубами, ответила я.

— Сейчас, Рэй. Сейчас, потерпи немного.

Звякнули склянки. В воздухе сильно запахло валерьяной и чем-то терпким. Через секунду в губы ткнулся стакан.

— Выпей, Рэй, — приказал профессор.

Дрожащими пальцами обхватила стакан и залпом выпила. Горечь обожгла горло. Я закашлялась.

— Всё, всё, Рэй. Всё хорошо. Ты в безопасности.

Профессор сел рядом, обнял меня, прижал к себе и начал слегка укачивать.

— Сейчас капли подействуют и всё пройдёт, — приговаривал он, поглаживая меня по голове.

Сколько мы так просидели, я не поняла. Просто в какой-то момент слёзы кончились и я осознала, что руки свело от чего-то. Опустила взгляд и увидела, что побелевшие от напряжения пальцы мёртвой хваткой вцепились в смятый комок из моей одежды.

— Профессор, — я шмыгнула носом и с трудом отцепила руку, чтобы вытереть остатки слёз.

— Всё прошло? — профессор отстранился и внимательно посмотрел, выискивая остатки истерики.

Я кивнула. И страх и эта странная радость. Всё прошло.

— Это хорошо, — улыбнулся профессор Веласс и нарочито бодро закончил, — сейчас чаю тебе сделаю. У меня такой шикарный сорт появился. Друг привёз. Вот и оценим вместе.

Профессор прошёл к столу и весло загремел посудой.

— Ты покрепче будешь или послабее?

До меня не сразу дошло о чём говорит профессор. Чай. Он предложил чай. Стряхнув остатки оцепенения, я ответила.

— Покрепче, —хриплый голос прозвучал странно.

— Покрепче так покрепче, — озабоченно оглядев меня, ответил профессор, — мёд любишь?

Я дёргано кивнула, разминая сведённые пальцы.

— Хм, — неопределённо хмыкнул профессор Веласс и замолк.

Огляделась. Маленькая комната. Уютная, но с лёгкой ноткой беспорядка. Под окном стол, заваленный бумагами. Вдоль одной стены тянется длинный стеллаж с аккуратными стопками прошитых документов. Небольшой стол с горелкой, простенькой посудой и баночками, возле которого колдует профессор, заваривая чай. Рядом с диванчиком, на котором я сижу, стоит статуя. На её протянутую руку небрежно сброшена красная хламида лекаря-целителя.

Дагда Двуликий — признала я статую. В протянутой руке, прикрытой красной тканью, должны прятаться весы.

Покровитель лечебного дела, Дагда Двуликий, взвешивает на них душу больного и решает, сколько ей осталось топтаться в подлунном мире.

В одну чашу Дагда кладёт душу больного, во вторую отсыпает золотой песок ровно по количеству оставшихся дней жизни. Когда золотого песка много, то вторая чаша поднимается высоко и больной получает возможность исцеления.