Книга Академия сумрака. Пыльца лесных фей, страница 31 – Тиро Томое

— Помнишь, на первом курсе тоже что-то подобное предлагали?

— А, да, — прыснула в кулак Шайя, — я и забыла.

— Мы тогда ещё зелёные были, а вот старшекурсники долго бунтовали. Никак не хотели становиться бытовыми магами, вместо лекарей и некромантов. Хотя какие это маги, если для бытовых заклятий даже магической искры не нужно?

— Ага, на чистой энергии работают. Тогда этот… как его… ну, помнишь высокий такой, сейчас в Сумеречном Патруле служит?

— Айво?

— Да-да… помнишь, как он зачаровал трёх подснежников, но плоть не укрепил, а потом привязал их к директору Лантесу и заставил ходить за ним по пятам с тряпками и швабрами?

Подснежниками называли тела, которые вылезали на поверхность, когда сходили вешние воды. Утопленники, жертвы бандитских разборок, охотники, которым не посчастливилось встретиться с опасным зверьём. В основном подснежники сразу предавались земле, с подобающими ситуации обрядами. Особо прыткие мертвяки разбредались по городам и весям и пугали честной народ, но особого зла никому не причиняли. Смердели и рычали при виде живых. Зрелище малоприятное и дурно пахнущее.

Таких упокаивали адепты нашей Академии, отправленные на практику. Четверокурсники.

Айво, вместо того, чтобы честно выполнить свою работу, зачаровал трёх особо опухших утопленников, научил их простейшим бытовым заклятиям, и отправил к директору.

Утопленников три раза развоплощали, но Айво упорно возрождал их и возвращал на место. На третий раз директор не выдержал и подал в отставку. Новый директор первым же приказом отменил реорганизацию, которая, как оказалась, была идеей сбежавшего директора.

Я засмеялась, вспомнив нервно дёргающийся глаз директора и трёх зомби, непослушными губами твердящих заклятия от пыли. Та ещё картинка.

Адепты, стоящие с краю толпы зашикали. Я извинилась и повернулась к подруге.

— Помню. Директор из-за этого и ушёл. Зато бытовиков из нас не стали делать.

— Ага, лекарей широкого профиля, которые и вылечат и упокоют, а на прощание ещё и полы намоют! — съехидничала Шайя.

Мы снова засмеялись и получили очередную порцию шиканья от адептов.

Шайя показала им язык, а затем повернулась ко мне и спросила.

— Интересно, кого в этот раз директором назначат?

— Старичка какого-нибудь, — прошептала я Шайе.

— Девчонки, вы замолчите уже? — раздраженно бросил нам невысокий адепт, — слушать мешаете.

— Всё, молчим, — огрызнулась я.

Оглядела зал и странно притихших адептов. Они все смотрели на сцену. Даже Аймена перестала красоваться и неотрывно следила за происходящим.

Чуть вибрирующий мужской голос разнёсся по залу. Он звучал так, что хотелось невольно прислушиваться и ловить каждое слово.

Я перевела взгляд на сцену и замерла.

Сердце гулко забилось в груди, захлебнулось в радости и испуге. Дыхание сбилось.

Я вжалась в стену, слушая, как сердце отбивает чечётку и заглушает слова говорившего.

— Рэй, Рэй, — жарко зашептала мне в ухо подруга, — с тобой всё в порядке? Ты побледнела…тебе плохо? Рэй!

Я попыталась кивнуть и издать хоть один звук, но не смогла. Как и отвести взгляд от высокого, русоволосого мужчины, стоящего на сцене рядом с директором Асуром, и смотрящего прямо мне в глаза.

И я могла поклясться, что цвет его глаз был пронзительно зелёным.

Егерь!

— Рэй! Рэй!

Шайя дёрнула меня за плечо. Я с трудом оторвала взгляд от сцены и перевела его на подругу.