Книга Академия сумрака. Пыльца лесных фей, страница 73 – Тиро Томое

— Произведение искусства, — отозвалась я.

— Да. Тебе важен тонкий рисунок на её крыльях, взмах и полёт тонкого создания. Магирани знают, что в мире нет мелочей. Всё подчиняется определённой логике. Божественной логике. Твой дар — это безобидный трепет души перед жизнью, а не демон-разрушения, как пыталась тебя уверить Лилит. Ты даже профессию выбрала по зову души магирани. Лекарем стать решила.

— Я хотела компенсировать весь ужас своего дара, — растерянно ответила я.

— Видишь, как всё повернулось. Да?

Информация не желала укладываться в голове. Столько лет я провела в терзаниях, мучая себя бессмысленными обвинениями. Ведь стоило только прислушаться к Карайне, тогда давно.

Но…Аэл прав — мне нравилось быть жертвой.

Нравилось чувствовать себя проклятой, но такой исключительной. Я тешила своё самолюбие. Своё тщеславие. Своё высокомерие. Приятно быть не такой, как все. Я продолжала верить в слова предавшей меня Лилит только потому, что это было мне по душе, хоть я и не признавалась в этом. Даже самой себе.

Всё-таки самый тяжёлый грех это тщеславие.

Воспоминания о Карайне натолкнули меня на мысль:

— Медальон. Он не гасит силу магирани?

— О, узнаю рациональную Рэй! — поаплодировал Аэл, — нет, не гасит. Это же как умение дышать, моргать, есть, в конце концов. Магирани это не магия, а особенность тонкого тела — ауры, если хочешь.

Я поднялась со стула, выпрямилась, прикусила губу и тихо-тихо сказала:

— Значит, я свободна от проклятия?

— Естественно, — всплеснул руками Аэл, — ты сама себя держала в узах проклятия. Ты не желала слышать правду, лелея свою исключительность. Карайна предупреждала, что рано или поздно, ты повзрослеешь и сумеешь принять правду. И я горд, что именно мне довелось открыть тебе всю историю. Ты выросла, сестрёнка! Поздравляю!

Крепкие объятия сжали меня, а я почувствовала дикое облегчение.

Настроение было просто великолепным. Ни пережитые неприятности, ни предстоящая встреча с директором, ни возвращение к ночным сменам в лечебнице не могли испортить его. Даже ледяная крупка, сыплющаяся из низкого серого неба, и пронзительный ветер, который обосновался уже основательно, не способны были навести на меня хандру.

Что всё это по сравнению с освобождением от нелепого проклятия, которое я сама в себе лелеяла?

Даже чувство мести, вспыхнувшее было, спряталось куда-то глубоко в подсознание и не мешало мне наслаждаться свободой. Лилит подождёт, а пока…

Пока я неслась в лечебницу, чтоб попроситься обратно на работу.

Через плечо, на длинном ремешке, болталась крепкая сумка, битком набитая склянками от Аэла. Каджун расстарался на славу и выдал мне кучу средств: от живота, от простуды, от ушибов, от усталости, от…практически от всего, что можно вылечить самостоятельно.

Там же, на самом дне, лежал мешочек с моими честно заработанными монетами от продажи смерть-грибов. По моим расчётам, их хватит, чтобы возместить ущерб, даже ещё и останется немного. Как любит говорить Аэл — для поддержки штанов вполне достаточно, а вот чтобы счета оплатить — маловато будет.

Естественно, как только Аэл узнал, что на обратной дороге я собираюсь зайти к профессору в лечебницу, тут же выдал мне корзину с кучей высушенной травы, конвертиками с порошками, мешочками с корешками. Тащить их не хотелось, но сопротивляться натиску Аэла было практически невозможно. Временами у него нахрап как у весеннего медведя — вижу цель, не вижу препятствия.