Книга Главная проблема дракона, страница 93 – Надежда Мамаева

Потому как, похоже, преподаватель души не чает даже в самых отвратительных бестиях. А если он дожил до такого возраста, то и они отвечают ему взаимностью. Так что вполне может статься, что, поймав какую-нибудь очень редкую, заповедную, сверхопасную пакость с убийственными привычками, он с радостью попытается нам ее показать.

Воображение тут же нарисовало картину, как на выездном практикуме мы всей группой резво несемся по лесу через кусты, а магистр бежит за нами с какой-нибудь бестией в руках и фразой: «Ну посмотрите, какое чудесное создание! Когда еще вы сможете наблюдать его в дикой природе!». А мы дружной адептской толпой наблюдать ни в дикой, ни в музейной чучело-мумифицированной эту гадость не желаем.

Вот такими заботой и сердечностью по отношению к смертельно опасным тварям магистр добился того, что я крепко задумалась: а не подналечь ли на бестиологию? Чтобы хотя бы примерно знать уровень грозящей нам опасности на практических занятиях.

Судя по лицам моих одногруппников, не одна я пришла к таким выводам. Практически все решили изучать этот предмет вдумчиво и внимательно, чтобы нас самих не переваривали медленно и старательно какие-нибудь ёрки.

Потому-то к параграфам учебника, которые профессор задал для самостоятельного изучения, мы отнеслись вполне серьезно. Перья заскрипели, записывая темы. Озвучив их, профессор попрощался и покинул аудиторию.

Адепты же, подхватив исписанные листы, перья с чернильницами, направились на следующее заклание… в смысле, занятие. На нем намечалось свидание с профессором Рипли. И ладно бы лекция. Практикум! Вчера я весь вечер корпела над расчетами энергии трансформации и искренне надеялась, что выполнила все правильно. Потому как если осечка с заклинанием преобразования материи ночью едва не стоила мне жизни, то за ошибки у магистра Рипли вполне можно было лишиться головы, если вовремя не увернуться от летящего в нее фаербола. А на последние круглый, как мячик, и излучавший агрессивный оптимизм магистр был горазд.

Когда я перешагнула порог лаборатории, то увидела профессора. Он сидел на стуле, задумчиво смотрел на полки с измерительными и преобразовательными амулетами и барабанил пальцами по столешнице. Я мельком глянула на профиль магистра Рипли и отметила нахмуренные брови, поджатые губы… М-да, с таким выражением лица люди в едальне обычно просят в одном заказе сразу и чашку успокаивающего ромашкового чая, и арбалет. Так сказать, чтобы не первое, так второе помогло привести расшалившиеся нервы в порядок.

– Похоже, просто не будет, – себе под нос протянула та самая правнучка орков, с которой мы накануне оказались в одной команде на алхимии.

Я бы не услышала, что она сказала, если бы не оказалась рядом с ней буквально плечом к плечу из-за сутолоки, которая царила сразу после входа в аудиторию.

Меж тем адептка поправила очки и, пригладив пятерней короткие растрепавшиеся волосы, двинулась сквозь толпу к своей парте, рассекая толпу, как галеон бушующее море. Я, глянув на не по-девичьи широкую спину, пристроилась в фарватере чародейки.

Как показали дальнейшие события, наши опасения оказались не напрасны. Рипли едва не содрал со всех три шкуры, придираясь к каждой строчке. А за погрешность при расчетах в несколько единиц можно было нарваться и на аркан. Тот щелкал в воздухе с неприятным звуком. Полагаю, его касания филея однокурсников были еще более неприятными.