Онлайн книга «Сто осколков счастья»
|
Варя нервно сжала клубничку. «Три с половиной тысячи! Да еще чуть не раскусили, что ребенок не мой. Как я не догадалась взвесить Джульку в комнате матери и ребенка, там же весы были!» «Разведчик попадается на мелочах!» – весело сказал папа. Но Варя, взволнованная стоимостью детских товаров, не стала вступать в разговор с отцом и пошагала на улицу. Затем посетила первый попавшийся по пути продовольственный магазин и в отделе сопутствующих товаров купила отечественные колготки и две пары трусиков производства Беларуси. По тридцать шесть рублей за штуку. * * * Анна Кондратьевна сидела на солнышке возле спящей Джульетты, уронив руки на подол. Голова пенсионерки сонно покачивалась и норовила свалиться на грудь. Но как только Варя ступила на площадку перед подъездом, консьержка встрепенулась, размяла плечи и поглядела в колыбельку: – Спит твоя красавица, как ангелочек. – Спасибо вам! – разулыбалась Варя. – Не за что! Все купила? – Почти! – Варя приподняла пакет. – Еще продуктов в ларьке возьму: неудобно, Маргарита Святославовна нас обеих кормит, а деньги брать отказалась. – Да, в нахлебниках жить не больно приятно. Я сама, помню, у свекрови жила, она с Рязани была, а рязанские все жадные, вот уж меня куском попрекала! – Маргарита Святославовна совершенно не такой человек, – заверила Варя. – А я про Маргариту ничего плохого не говорю. В следующий раз ты за продуктами к шестому дому иди, там выбор побольше и цены подешевле. А в нашем ларьке ассортимент небольшой, в основном спиртное, чипсы да конфеты. Варя кивнула: – Спасибо, буду знать. Тогда мы с Джульеттой еще погуляем во дворе, а потом я за продуктами зайду. Консьержка улыбнулась девушке и поцокала языком спящей Джульетте. Малышка пошевелила мизинчиками. Варя подхватила колыбельку и не спеша пошла по дорожке через тенистый двор. У газона беседовали хозяйки двух резвящихся такс. На резной скамеечке под ясенями читала газету бабулечка в плаще и суконных ботах. Варя присела на краешек скамьи, поставила колыбельку на колени и положила локоть на пакет с покупками. Тишина летнего дня казалась почти провинциальной: запах нагретой скамейки, солнечные блинчики на асфальте, веселый лай собачонки смутно напомнили Варе родной Кириллов. В Москву возвращали только изогнутый дугой высотный дом с аркой и балконы, застекленные дорогими стеклопакетами. Варя оглядела этажи: за одним из этих окон очень достоверно сыграла нравственный поиск деревенской женщины Нюры роскошная актриса Татьяна Доронина. Людмила Анатольевна и Варя верили в приметы, гороскопы, знаки и знамения. Папа возмущался, называл это мракобесием. Но Варя была уверена: то обстоятельство, что в Москве она оказалась во дворе, в котором снимался культовый фильм молодости ее родителей, – не просто совпадение или случайность. Это – счастливый знак: она станет известной актрисой. Варя взглянула на соседку по лавочке, крошечную, с хомячка: узкая грудь, синие костлявые руки, морщинистые мочки – возраст у женщины древний, сорок лет назад она вполне могла жить в той самой квартире. Варя переставила колыбельку с колен на скамейку и аккуратно кашлянула. – Простите, пожалуйста, можно у вас спросить? Бабулечка с удовольствием сунула газету в сумку и поглядела на Варю. – Вы, случайно, не жили в этом дворе, когда снимали фильм «Три тополя на Плющихе»? Глаза старушки заблестели, она приосанилась: – Жила, и не просто во дворе, а в доме номер пять по Плющихе! Видите арку? – Около нее Ефремов ждал Доронину?! – Да! Когда наш дом построили, сквозь арку виднелась удивительная белоснежная церковь. Архитектор Щусев ее пожалел и возвел дом в форме подковы, чтобы не ломать это чудо. Но церковь все равно снесли лет пятьдесят назад. Я тогда работала инспектором управления делами Совета министров СССР. Последние слова дряхлая дама произнесла с затаенной гордостью. – А сколько вам лет, если не секрет? – уточнила Варя. – Секрета никакого нет: девяносто первый пошел. – Девяносто первый? – поразилась девушка. – Очень приятно познакомиться, представляю, сколько вы можете рассказать о прошлом! Вам надо работать консультантом в исторических фильмах. – Все мои воспоминания там… – Женщина слабо махнула рукой. – В СССР. Боюсь, они сейчас никому не нужны. Как и мы, старики: быстрее бы умерли да квартиры освободили. – Зря вы так думаете, живите хоть сто лет на здоровье. И воспоминания ваши тоже очень нужны. Мне, например, интересно, где здесь было кафе «Три тополя»? – Прямо за вашей спиной. Варя оглянулась, но увидела только кособокий домишко, простенькую ограду и газон, припорошенный свежим торфом. – Ой, ничего нет: наверное, закрыли? – Настоящего кафе здесь никогда и не было. То, из фильма, сделали чуть ли не из картона, – пояснила женщина. – Накануне съемок буквально за два дня весь наш двор заасфальтировали, а перед двухэтажным домом, его после снесли, соорудили простенькие декорации, поставили столики со стульями. Тем не менее на экране все выглядело как настоящее! Умели раньше снимать! Не то что нынешние телеподелки. – Значит, все было из фанеры? – удивилась Варя. – А я была уверена: это настоящее московское кафе. Я «Три тополя» два раза смотрела: талантливо играли актеры! Собеседница подняла наведенные огрызком черного карандаша брови и воскликнула: – Что вы хотите? Советская театральная школа! Это потом все развалили, растащили, и сегодня мы имеем то, что имеем: сериалы! Смотришь и плюешься! Нынешние артисты совершенно разучились играть, держать паузу. Где Грибов? Где Яхонтов? Где Раневская? Варя потерла кончик носа, взглянула на Джульетту, вспомнила свой глупый лепет в магазине детской одежды и кивнула: – Абсолютно с вами согласна: играть так, чтобы зрители верили, смеялись и плакали, – большое искусство. Старушка погрузилась в свои мысли, взор затуманился. Варе даже показалось, что ее глаза затянула мутная пленка, а в красноватом веке набрякла слеза. Девушка тоже задумалась: надо чаще ходить в театры, больше читать, знакомиться и разговаривать с разными людьми, собирать запас образов. Тишину нарушила Джульетта: кроха закряхтела, заворочалась, открыла глазки, а потом забавно дернулась. – Рыбу ловим? – улыбнулась малышке пожилая женщина. Варя сунула руку под пеленку и потрогала попку: горячий подгузник тяжело лег в ладонь. Она нашарила под матрасиком новый памперс, расстегнула ползунки, сморщившись, извлекла мокрый подгузник с бурым пятном «по-большому» и двумя пальцами опустила в мусорницу. |