Онлайн книга «Сто осколков счастья»
|
Женщина не спеша села на стул, отерла рукой шею и приготовилась к обстоятельному разговору. – Уборщицы и посудомойки всегда нужны, все в артистки рвутся, а грязь убирать никто не хочет. Я сама по молодости техникум мечтала окончить, да нужда заставила коридоры драить. – Ой, я бы с удовольствием сюда уборщицей устроилась, – приободрилась Варя. И доверительно добавила: – Ночью бы полы мыла, а днем в фильмах снималась. Но мне пока жить негде: квартиру снимать дорого, да и обмануть норовят. Хоть бы несколько деньков продержаться, пока на студии работу найду. Женщина вздохнула, устало обмякла, грустно распустила губы, покачала головой, словно говоря: вот и еще одна провинциальная дуреха, как когда-то она сама, приехала искать счастья в столице. В фильмах сниматься! – Дочка, уборщицей я бы за тебя слово замолвила, но комнату в общежитии тебе не получить. Ничего себе, скажут, только заявилась, а уж подавай ей жилплощадь. – Вы точно знаете? – переспросила Варя. И умоляюще взглянула в глаза женщины. – А вдруг порядок изменился или случайно комната освободилась? Выпускники ведь как раз выехали? Узнайте, пожалуйста, я вам буду так благодарна! На всю жизнь!.. А то опять на вокзале ночевать… – Ой, дочка, я бы рада помочь, да точно знаю: койки – и те в дефиците, а уж про отдельную комнату речи нет. – Я и на койку согласна! Но ведь с… Она не успела договорить: «Но ведь с ребенком не пустят». Дверь в кабинет раскрылась шире, вошла дама лет пятидесяти. Именно дама, а не «женщина» или «гражданочка»: темные вьющиеся волосы уложены в тяжелую царственную прическу, шею и руки унизывают украшения из темного серебра и камней, шелковое платье с восточным узором похоже на праздничный наряд Лейлы, привезенный из Пакистана. – Добрый день, – сказала дама. По комнате поплыл маслянистый запах бордовой розы. Уборщица поднялась со стула. – Сидите, Нина, сидите, я на минутку, мне нужно оставить один документ, – сообщила дама. – Дочка, если мне не веришь, давай Маргариту Святославовну спросим, – обратилась уборщица к Варе. – О чем, Нина, вы хотите меня спросить? – Дама перебирала бумаги. – Да вот, девочка спрашивает насчет койки в нашем общежитии, несколько дней переночевать надо, пока работу не найдет. Уборщицей согласна работать. Я ей говорю: нет мест – не верит. – Да, детка, скорее всего, это так. Варя переложила колыбельку с Джульеттой из руки в руку, потом примостила на край стола. Малышка заворочалась, засучила ножками и вдруг – принялась плакать. Нина и Маргарита Святославовна удивленно посмотрели на колыбельку: крышка вздымалась от ножек Джульетты, кроха упиралась пяточками и заливалась ревом. Варя расстегнула «молнию», нашла соску, сунула в дрожащий от обиды крохотный ротик. Подняла дочку на руки. «Неужели придется отдать Джульку в приют? – с тоской подумала она. Но тут же отогнала ужасную мысль и прижала теплое, беззащитное тельце к груди. – Нет, сладкая моя, я лучше на вокзале буду жить, но тебя никому не отдам!» – Не плачь, котеночек, мама с тобой, проживем, не пропадем!.. – простонала Варя и кивнула: – Спасибо, что выслушали. До свидания… Она подхватила колыбельку и повернулась к дверям. – Погоди, дочка, – раздался голос Нины. Варя обернулась. – Ты вот что… Куда ты с мальцом-то пойдешь? Давай-ка у меня переночуешь. – Женщина вздохнула, а потом махнула рукой: – Где четверо, там и пятый с шестым уместятся. – Нина, да где же у вас остановиться еще двоим? – изумилась дама. – В вашей малосемейке в Капотне? А если муж завтра запьет, закуролесит? – Ну и выпьет… Чего нам его бояться? Поорет, да и упадет в коридоре на пол – спать. А мы на кухню уйдем или в спаленку. Зал у нас большой. Не все же вам студентов привечать! Я девчонкой была, так мы в бараке всемером жили. И ничего, в люди вышли. Сестра бухгалтером работает, брат бригадиром на заводе. – Хорошо, Нина, я помню, вы рассказывали, – кивнула Маргарита Святославовна. Нашла висящие на цепочке очки, надела их и внимательно поглядела на Варю. Горестно сдвинутые тонкие брови, широко расставленные голубые глаза, самодельный топик с простодушной вышивкой и грудной ребенок, плод девичьей любви. Дама оборвала паузу и твердо произнесла: – Пару деньков девочка поживет у меня, а там что-нибудь придумаем. Варя расширила глаза. – Маргарита Святославовна, ну куда опять – к вам? – попеняла уборщица. Повернулась к Варе и сообщила: – Ведь не вылазят от нее студенты! То на даче живут, репетируют, видите ли, то в квартире столуются, то на кухне занимаются. – Ах, Нина, перестаньте! У моего отца, да будет вам известно, полтора года жил за ширмой студент из бедных, с котомкой, в залатанной шинели приехал в Москву. А в данном случае речь идет о неделе! – Да ведь ребенок! – отговаривала Нина. – Не выдержать вам чужого писку. У вас покой в доме должен быть, работа ваша умственная, отдых голове нужен, тишина. А мне все одно: покой, видать, только на том свете будет. Дама нахмурилась и поправила браслет, усыпанный огромными рыжими камнями. – Нина, вы меня обижаете. Мы столько лет с вами знакомы… Неужели я произвожу впечатление человека, который отправит на улицу девочку с младенцем на руках? – Что вы, Маргарита Святославовна, и в мыслях такого не было. – Тогда вопрос решен. Девочка идет ко мне. Дама наконец-то обратилась к Варе: – Детка, как вас зовут? – Варвара Кручинина. У меня и паспорт с собой… – Не нужно, солнышко, вся твоя судьба и без паспорта видна. Варя смутилась: что ни говори, а она обманывала этих милых, добрых женщин. – А как имя малыша? Это мальчик или девочка? – Девочка. Джульетта. – Боже мой, Джульетта! – сказала Маргарита Святославовна, и ее лицо озарилось. Дама внимательно посмотрела на Варю: – Джульетта, дочь Варвары. Детка, в наше время Юль и Ксюш такое имя могли дать лишь в театральной семье! – Да, я актриса, – со счастливой улыбкой призналась Варя. – Только что окончила Ярославский театральный институт. – Замечательно! Тогда нам будет о чем поговорить. Ну что, вызываем машину? Где твои вещи? Варя опустила глаза: оказывается, играть роль и врать – это не одно и то же. Наконец, справившись с волнением, беспечно пожала плечами: – А у меня их нет. Вещи – это якорь. Без лишнего барахла по жизни легче идти. Мы с мамой у себя, в Кириллове, перед моим отъездом ходили в церковь, там батюшка сказал: «Богатый заснуть не может, ворочается: как бы не позарились на его добро. А нищий почесался, кулак под голову положил и спит всю ночь спокойно». |