Книга Похищение Цирцеи, страница 9 – Лив Стоун

– Ты пытала Цирцею церемонией соединения? – догадывается Медея Юная.

Цирцея Великая закатывает глаза, вызывая смех племянницы.

– И все же мы согласились облегчить протокол.

– Но хотелось бы сохранить некоторые традиции.

– Мы заставляем их развиваться, – успокаивает Медея Юная.

Цирцея Великая кивает в знак согласия с племянницей. Полагаю, что у них было много разговоров по этому поводу. Интересно, поймет ли моя племянница, что из-за разницы в возрасте, мы смотрим на мир по-разному…

– Мечтаю об имбирном пиве, это занятие меня утомило! – говорит Медея Юная.

– Тесса вчера доставила его, осталось только налить, – говорит Цирцея Великая.

Когда слышу слово «мечта», в памяти всплывает фраза из сна: «Не оставайся в Эребе, судьба заманивает тебя в ловушку». Влекомая любопытством, обращаюсь к Гекате, которая, похоже, тоже глубоко задумалась.

– Что ты знаешь об Эребе?

Богиня, не двигаясь, смотрит на меня лиловыми радужками.

– Эребе?

Я киваю.

– Это граница между измерением земли и измерением ада. Место, где встречаются души, когда видят сны и когда их тела умирают. В этом месте нет материальности, кроме психопомпов.

– Психо-кого?

– Психопомпы, божества, которым поручено направлять души в подземный мир.

Отлично, фраза из сна совершенно бессмысленна. Мое бессознательное таким образом пыталось разбудить меня. Геката возобновляет размышления и направляет взгляд на собственную статую из позолоченной бронзы, окруженную треножниками, на которых горят засушенные цветы. Должно быть, она не узнает в ней себя. Древняя работа, которую предки привезли сюда, одета в пеплос с жесткими складками, а ее лицо невыразительное, холодное и суровое. Она имеет все древние атрибуты: цилиндрическую тиару и факел в руке.

– О чем думаешь? – осмеливаюсь спросить я.

– О поклонении, которое вы оказываете, – отвечает она без тени колебания. – Задаюсь вопросом, не пора ли это прекратить. Ведь сейчас я среди вас.

– Но статуя и поклонение были для нас утешительными на протяжении всех этих лет, – тихо протестует Цирцея Великая.

– Это правда, – признает Медея Юная.

– Могу понять, но меня это беспокоит.

Что-то щекочет щеку, когда я пытаюсь не отставать от обсуждения обычаев. Хватаю воздух рукой, убежденная, что имею дело с мошкой. Оглядываюсь, чтобы окинуть холодным взглядом человека, который это делает, и замечаю Мероэ, сидящую на трибуне. Как только она привлекает мое внимание, делает знак присоединиться к ней.

Отличная идея! Моя роль – слушать и общаться с проводницами и богиней. Истории о традициях вызывают… смертельную скуку.

Незаметно отступаю, бормоча заклинание иллюзии.

Пусть проекция останется там, где меня нет. Пусть она исчезнет, когда ее заметят.

Двойник занимает мое место и позволяет быстро уйти. Поднимаюсь по лестнице и подхожу к сестре.

– Мероэ приходит на помощь, – с широкой улыбкой говорит она.

Бесстрашная Мероэ! Давняя сообщница. Нас разделяют всего два года, мы выросли вместе как ведьмы. Взъерошиваю ее каштановую шевелюру, и она, хмыкнув, зачесывает волосы. У нее такие же сине-зеленые глаза, как у нас с Эллой. В уголке глаза она сделала татуировку: маленький египетский лотос в честь ведьмы Мероэ, первой этого имени. Театральным жестом она достает мобильный телефон из черной кожаной куртки.

Это новый для нас предмет. Элла настояла на том, чтобы у нас были телефоны, так как она беременна. У нас есть домашний телефон, но он стационарный, а сестренка хочет иметь возможность связаться с нами в любое время. Мероэ разобралась в нем с ошеломляющей легкостью. Вероятно, потому, что хотела, как и любой человек, чтобы у нее был телефон. В то время как я не вижу в нем никакого смысла.