Книга Хозяйка гиблого перевала, страница 85 – Александра Самойлова

Кажется, я готова была умереть прямо здесь и сейчас. Вместе с Градимиром, который умирал прямо на моих глазах. Сердце разрывалось от боли и сожаления, оно кровоточило так же сильно, как и рана Градимира, которую было не в силах ничего заживить. Почти ничего…

В какой момент что-то изменилось? Яркий голубой свет озарил тело Горыныча, окутал его, осветил меня, даря странное тепло. А после прямо на моих глазах рана в груди Горыныча начала затягиваться.

Подняв свои глаза, я пыталась сквозь пелену слёз понять, что происходит, и не сразу осознавая, что свет исходит из камня Всевластушки. Как он тускнеет, как трескается прямо на моих глазах и рассыпается на мелкую крошку, превращая меч Всевластия в простую железяку.

Казалось бы, моё сердце не может разбиться во второй раз. Но это происходит в тот момент, как Градимир делает первый вдох, а Всевластушка замолкает, отдавая свою жизнь, свою душу во спасение того, кого я любила больше своей жизни.

Время замирает во второй раз. Слишком большое потрясение для меня. А после я ощущаю, как перед глазами плывёт. Падаю в тот момент, когда Градимир приоткрывает глаза и произносит моё имя. А после пустота.

Злата

Проснулась я резко. Распахнула глаза, пытаясь понять: смерть Градимира, а после, гибель Всевластушки просто сон или ужасная реальность? Я трудом подняла себя с кровати, села, оглядываясь. Прекрасное золотое платье висело у стеллажа, давая понять, что всё, что было — реальность.

В груди было больно. Но я до последнего надеялась, что, выйдя в соседнюю комнату, увижу меч в уголке и услышу его вечные стенания.

Переступила порог с тревогой, я тут же наткнулась на опечаленную морду Кузьмы, поникшую Ярину и кикимору, которая в кои-то веки отложила своё вязание, уткнувшись взглядом в пол. Один Федя будто на автомате разливал чай по чашкам на краю стола. А посередине лежал Всевластушка. Без камня…

Не помню, как приблизилась. Как подошла, с трудом присаживаясь на табурет и не в силах отвести взгляд от меча. Будто снова находясь в оцепенении.

Протянув руку, я коснулась пальцами пустой оправы, проводя ими по самому ободку и делая судорожный вдох.

— Градимир отправился искать грозовой самоцвет. Сказал, не вернётся, пока не найдёт. Весь мир перевернёт, но добудет для Всевластушки его… — неожиданно подарил слабую надежду Кузьма. Я даже появившиеся в глазах слёзы утёрла, беря себя в руки.

— Где его найти? Как?.. Он редкий? — спросила кота.

— Ну так-то да. Растёт в корнях цветочка алого, чей аромат сладко-приторный.

— Да, говорят, настолько приятен, что может с ума свести того, кто его ищет, — поддакнула кикимора, а я нахмурилась. Почему мне это знакомо? Сладкий аромат?

— Эх, хотя раз бы понюхать цветочек этот, — вздохнула Ярина. — Но говорят, он почти никому и не показывается. И даже непонятно, как выбирает того, перед кем предстать может. Слышала стебель у него толстый, сам бутон большой и яркий и запах, да. Очень сладкий.

— Погодите-ка… — пробормотала я, резко вскакивая с места и понимая, что знаю, о чём они говорят. Тот цветок, который был проткнут кинжалом Градимира на перевале. Это же они про него?

Без лишних слов я бросилась прочь из дома.

— Злата, ты куда? — успела я слышать вопрос Кузьмы, прежде чем выбежать наружу и помчаться во весь опор к тому месту, где когда-то я забрала себе кинжал.