Книга Дочь Ледяного Дракона. Турнир, страница 20 – Ника Эйра

Но ладно, пусть со своим «другом» сам разбирается. Так вот. После того, как эльфы помирились, у меня появились некие поблажки и привилегии в лекарском крыле. Нет, мы не стали с Эдиэль лучшими подругами. Скорее хорошими знакомыми. Хотя, как мне кажется, её хорошее ко мне отношение подстёгнуто лишь чувством благодарности за помощь в применении с Лессом. Как бы там ни было, увидав мое состояние после очередной тренировки с «чудовищем» меня в буквальном смысле на буксире притащили в лазарет и вручили колбу с микстурой.

В дальнейшем я часто при встрече удостаивалась чести быть приглашённой эльфийкой на чашечку чая. Хотя, каюсь, так и ни разу им не воспользовалась. Отчасти по тому, что особо не было на это времени. Отчасти боялась, что приглашают меня лишь в знак благодарности. А в целом я была крайне признательна ей. По крайней мере, после пары глотков чудо-зелья я могла передвигаться на своих двоих, а не на четвереньках.

А может, виной тому, что я старалась никого близко к себе не подпускать, в том числе и эльфийку, был страх? После происшествия на башне с моим участием в главной роли пошли не самые лицеприятные слухи в мой адрес. Несмотря на то, что происшествие вроде как скрывалось, всей Академии о нем было известно. Как в прочем, стали известны и последствия данного происшествия. Причём весьма плачевные последствия для не просвещённых.

Меня сторонились. Провожали взглядами полными страха, а иногда и злобы. Даже мои однокурсники старались обходить меня по широкой дуге и шептались за спиной, когда думали, что я не слышу. Но ведь я слышала… Слышала все их гневные речи, все их злые слова и обвинения. Словно я убила как минимум сотню существ и отдала их души дьяволу. Я откровенно не понимала, в чем моя вина. В конце концов, даже Белинда осталась жива. Её отец таки пошел на все условия, и вскоре Белинда выходит замуж. За кого я пока не знаю. Да и неинтересно.

Хотя остались и те, кто был со мной даже в такой сложный период. Мири, Дин и Уильям. Они всегда были рядом, всегда поддерживали и переживали за меня. Видя, как я переживаю по поводу других ребят, Уильям как-то сказал.

– Не стоит, Яна. Они просто боятся. Ведь всей правды им никто не сказал. Им не сказали, что именно родители тех ребят от них отреклись. Ты же помнишь? Отречение от рода и изгнание — это самое ужасное наказание. Хуже смерти. И они все думают, что это сделал твой отец.

– Но их не изгнали, – вяло возразила я.

– Нет. Но кто об этом знает? Ты же сама, с подачи ректора, кстати, решила отложить принятие клятв до конца обучения. Помнишь? – криво усмехнулся Уилл, показывая тем самым своё отношение к моим умственным способностям.

– Да помню я, помню. Ректор считает, что ребятам нужно окончить учебу. Так они качественнее будут выполнять свои обязанности по сохранению моей монаршей попы в целостности и сохранности. А если они будут привязаны ко мне клятвой, в конце учебы не смогут пройти обряд принятия.

– Угу. Но... Яна. Об этом знаем мы. Знают ребята и приближенные люди. Сейчас все твои будущие вассалы учатся тут, под маскировкой. И в дальнейшем они будут жить припеваючи, будучи твоими вассалами. Однако... – тяжело вздохнув, Уилл посмотрел мне в глаза. – Я не понимаю одного. Для чего нужно было скрывать, что те ребята не изгнаны? Почему они скрываются под маскировкой?