Книга Офень флая федьма, страница 112 – Елена Амеличева

— Недоглядела, верно, — женщина печально улыбнулась. — Спохватилась только когда поняла, что прогнила ты насквозь. Почестей хочешь, богатств, чтобы боялись тебя, дрожали да пресмыкались перед тобой.

— Да, хочу! — выплюнула та. — И ничего в том плохого нет, все хотят!

— Таким власть не дают, ибо злу такие, как ты, служат! А мы — ведьмы. Мы ворожеи. Мы на службе у Света стоим. Врачуем людей, природу храним и чтим, баланс бережем. Остальное — удел чернокнижниц, что душой своей сама знаешь, кому платят за силы свои поганые, заемные, ядовитые.

— Поэтому ты разыграла свою смерть, — фыркнула Дамира. — Чтобы меня наказать?

— Много о себе мнишь, дитя, — мать покачала головой. — Я до последнего надеялась, что ты остановишься. Что дрогнет в твоей душе струнка какая, помилуешь мать. Но просчиталась, нет в твоем черном сердце ни любви, ни жалости, ни благодарности.

Она развела руки в стороны. Лицо прорезали глубокие морщины, мигом сильно состарив женщину.

— Потому позволила тебе считать, что ты довела дело до конца. Разрешила примерить на себя роль Верховной. А заодно еще и свиту свою я проверила на вшивость. И все они поплатятся за то, что присягнули убийце матери.

— Даже тут ковен на первое место поставила! — с ненавистью выдохнула теперь уже не Верховная. — Ты в своем репертуаре, мамуля, никогда своего не упустишь, все красивыми словесами прикроешь и кого угодно виноватыми выставишь, кроме себя любимой!

— Грехи свои знаю, — возразила та ей. — И за каждый ответ держать буду, когда придет время. Ни от одного отнекиваться не стану. Но ты, доченька, тоже предсказуема, — Ядвига указала на темноволосую девушку, что стояла у дверей. — Дочь свою не пожалела, талант ее редкий использовала во зло, приказала ту лихоманку сплести — так, чтобы все указывало на демонов. Войну с ними развязать хотела, остальных в нее втянуть, ослабить, а потом добить по одному. И стать единоличной императрицей, так ведь?

— Так ты знала, что бабка жива? — Дамира сжала кулаки, посмотрев на дочь.

Ту самую, как я понимаю, что и стала по заданию Касьяна невестой моего Эзры.

— У нее совесть имеется. Пусть поздно, но все же пришла она ко мне и рассказала, что ты творишь, лихоимка. Я как раз только от отравы твоей оправилась тогда.

— Жаль, — процедила гадина.

— И мне жаль, — Ядвига кивнула. — Что дочь моя имя наше несмываемым позором покрыла — жаль. Взять ее, — произнесла тихо.

Из воздуха тут же материализовались боевые ведьмы. Бывшая Верховная не сопротивлялась. Наверное, знала, что это бесполезно. Ее увели. Все, конец пришел Дамире. Надеюсь, на этот раз не вывернется змеюка, не избежит справедливости.

— Не плачь, — вернувшаяся Верховная обняла всхлипывающую внучку. — Теперь все будет хорошо.

— Мне так стыдно, бабушка, — прошептала та. — Я столько натворила.

— Ты не могла сопротивляться магии матери, — Ядвига погладила ее по голове. — Что сделано, то сделано, девочка. Впредь умнее будем. Что можем — исправим. И будем молить высшие силы о прощении.

— Эзра, прости меня, — девушка посмотрела на моего демона. — По приказу моей матери тебя едва не убили. А я заманила тебя к алтарю, чтобы ее люди смогли это сделать.

— И ты меня прости, — ответил он. — Обманывал тебя, чтобы про лихоманку правду вызнать.

— Больше к моему брату не приближайся! — прошипела Марфа, не страдающая всепрощением. — Увижу рядом с ним, глаза тебе выцарапаю, поняла?