Книга Офень флая федьма, страница 6 – Елена Амеличева

И зачем сама полезла, спрашивается? Надо было позвать кого-нибудь. Ведь любая умная женщина знает: к чему марать ручки самой, если для решения проблем существуют мужчины? Найди крайнего, озадачь своей бедой, похлопай ресничками, демонстрируя степень беспомощности как у гусенички — и все, жди, когда твой герой все решит. А если сгинет в пылу борьбы, отнеси цветы на могилку и всплакни — о том, что теперь придется нового спасателя искать.

Так меня учила бабушка. Но не в кобылку корм, что называется. Теорию я знала в совершенстве, ночью разбуди, от зубов будет отскакивать. Но применять не умела катастрофически. Все сама, всегда, вот этими вот ручками. И таверну держала на плаву, и детей Тимьяна воспитывала, и домашнее хозяйство вела, да еще и больных принимала в пристройке к дому, и животных лечила в комнатке рядом.

А что, многие женщины, как фокусники, умело жонглируют горящими мячиками — пока мужья жалуются, что у них диваны слишком жесткие. Вечером девочки мажут обгоревшие ладошки мазью, забинтовывают, а утром все начинают сначала. Потому что на них мир держится. А мужчины решают важные вещи, мир спасают — в пивной.

Так, пойду-ка позову соседей, пусть кто-нибудь из них вытаскивает мужичка из канавы. Побуду умной девочкой.

И кто сразу же после принятия умного решения свалился в канаву с громким писком? Конечно, я!

— Сломанная метла!!! — прорычала, пока зловонная жижа радостно уничтожала мои башмачки. — Чтоб тебя! — в сердцах пнула алкаша.

В ответ раздался стон. Ну, хоть выяснила, что живой.

А теперь давайте уже извлечем негодяя из нечистот. Посмотрим, из-за кого хоть столько хлопот.

Магия помогла. С помощью заклинаний и ругательств я вытащила-таки мужчину из канавы. Когда грязь стекла, поняла, что на голове у него мешок, да еще и завязанный на шее толстой веревкой. Ой-ей, резвое помело! Ахнула, смахнув очистки с его тела. В лицо глянули резаные глубокие раны. Сколько их, мамочка! Как же бедолага жив-то еще?

Стало безумно стыдно. Подхватив его под плечи и бормоча заклинания, что делали найденыша полегче, потащила к дому. Нелегко пришлось, но вот уже и крылечко родное.

Кряхтя, толкнула попой дверь и втянула мужчину в холл. Протяжно выдохнула. Выпрямилась, подождала секундочку, давая раствориться танцующим перед глазами алым пятнам и дождавшись, когда стихнут молоточки в висках. А не то рядом бы с ним легла.

— Батюшки-матушки! — Кондратий бородатым колобком подкатился ко мне. — Это кто ж такой еще? Ты разворожила своего муженька и немного утопила в канавке?

— Нет, конечно! — возмутилась в ответ, наградив его соответствующим взглядом. — Нашла вот в нашем стоке.

— И сразу к себе в нору потащила, — съязвил вековушка. — Ну да, чего добру пропадать, все в дом, все в дом!

— Кондратий! — повысила голос.

— Чаво?

— Не бухти. Лучше помоги, ранен он, сильно.

Защитник дома помог. Правда, от лекции о глупых ведьмах, что тащат домой всякие опасные штуки, это меня не избавило. Но мы внесли незнакомца в мою спальню, за это и не такое бы выслушала.

— Давай таз с горячей водой, полотенца — много, перевязочное полотно, обработку для ран, иглы прокаленные, нити, — велела помощнику. — Живее!

— Опять я бегай, — проворчал он. — А ведь не молоденький ужо. Мне ведь сотен пять уж стукануло!