Книга Потерянная душа, страница 73 – Марина Ефиминюк

Не успел народ в полной мере осознать ужас происходящего, как в руках гостей один за другим стали вспыхивать бокалы с алкоголем, превращаясь в удивительные свечи. Одна дамочка с воплем отбросила фужер. Шампанское выплеснулось на длинное платье, и огонь прочертил на подоле кривой изогнутый след. За короткие оторопелые секунды пламя, как живое, охватило зал.

Паника началась враз, точно кто-то невидимый, давая старт, громыхнул спортивным пистолетом над головой оцепеневшей публики. Толкаясь и крича, гости бросились на выход.

Включился верхний свет, не умаляя, а усугубляя хаос. Работники с огнетушителями бесполезно боролись с живучим пламенем. Однако оно не боялось пены, пробивалось через плотный вязкий слой, перекидываясь с поверхности на поверхность.

— Настя, идем! — Брюнет тащил певицу к выходу, жестко расталкивая людей локтями.

— Катя! — выкрикнула та, пытаясь вырваться. — Моя сестра осталась в клубе!

— Она уехала домой!

— Нет, она здесь!

Он, конечно же, врал. Катерина побоялась бы оставить младшую сестру одну на растерзание сотни незнакомых людей!

В дверях, похоже, начиналась давка. Охранники делали безуспешные попытки успокоить народ, развести потоки по разным дверям. Однако смертельная опасность вытеснила из людей человеческие черты, сохранился лишь животный инстинкт самосохранения.

Кто-то толкнул Настю, и она едва не упала под ноги обезумевшей толпы. Рука выскользнула из влажных пальцев брюнета.

— Эй, ты где? — закричала она, испугавшись, что ее просто-напросто затопчут.

— Убирайся… — прошептал над ухом хрипловатый голос. Горячую шею обдало чужим ледяным дыханием. Она резко обернулась, влетев в чью-то грудь.

Мертвая не пожелала проявиться, но Настя чувствовала ее присутствие каждой клеточкой тела. От страха она остолбенела. Испуганные люди с пустыми от паники глазами пихались, больно тыкали локтями, не соображая, старались оттолкнуть помеху с дороги.

Настя не двигалась — ноги не шли. Она чувствовала, как кто-то дышит ей в затылок. На голые плечи легли тяжелые ладони, сжали ключицы. Лед пробрался под кожу, медленно растекался по груди, подбираясь к гулко бьющемуся сердцу.

— Убью! — свирепо прошипел мертвый голос потерянной души, и певица сорвалась с места, не осознавая, что пытается пробиться в противоположную движению толпы сторону. Это ужас толкал в спину и слепил.

— Умри, наконец! — прохрипела потусторонняя преследовательница.

И вдруг Настя обнаружила себя кружащейся на одном месте посреди пылающего зала. Словно в замедленной съемке вокруг полыхал пожар, двигались незнакомые люди.

Девушка осознала, что стоит в плотном, сжимающемся кольце голубого огня. Он подступал, заставляя ежиться, сжимать голову в плечи. Вдруг Настасья почувствовала, что пламя не обжигало, наоборот, оно казалось мертвенно-холодным, как прикосновение льда.

Оцепеневшая певица замерла посреди хаоса. Она должна была бежать, но ноги снова приросли к полу. Почему другие не чувствовали, что пламя не давало жара, не приносило боли или увечий? Огонь точно бы просочился из мира, где все насмерть замерзали.

Под потолком пылали портреты Нежной Соловушки. Лицо темнело, ткань съеживалась, уничтожая нежный лик.

— Убирайся из моей жизни…Уйди… Умри… — едва слышно перешептывались голубоватые языки, подбираясь к певице. Испуганная она не понимала, как плотно сжалось кольцо, и как близко подползло к ней пламя.